Мы наступили им сапогом на горло! Мы оттеснили их назад везде — везде! Если мы позволим им остановить нас на нашем пути после этого, весь импульс перейдет к другой стороне. И викарий Жаспар тоже прав насчет того, на чьей стороне Бог! Наступает время, когда люди, которые сражаются за Него, должны доверять Ему, чтобы Он сражался за них.
Он хмуро смотрел на эту сверкающую золотую гладь воды, сцепив руки за спиной. Доларцы не ожидали, что их призовут снабжать армию Гласьер-Харт, и он не слишком доверял доларской эффективности ни при каких обстоятельствах. Хуже того, все припасы, которые направлялись по каналу Холи-Лэнгхорн для армии Гласьер-Харт, сейчас должны были быть развернуты и отправлены окольным путем в залив Долар, прежде чем они смогут подняться по Фейрмину до его нынешней позиции. Это означало, что он не увидит много новых боеприпасов или запасных солдат до зимы, но его задержка здесь позволила ему накопить достаточные запасы пороха и ядер, и, по крайней мере, доларцы, казалось, были способны доставлять продовольствие и фураж до тех пор, пока в конце октября каналы не начнут замерзать. У него была бы мобильность, чтобы воспользоваться любой победой, если бы он мог просто убрать Истшера с дороги.
Он отвернулся от иллюминатора, снова устремив сердитый взгляд на карту, и понял, что ему нужно делать.
— Мне это не нравится, отец, — пробормотал епископ Адрейс Постажян, стоя и вглядываясь в серый предрассветный туман. Это было не то замечание, которое многие старшие офицеры армии Божьей сделали бы своим дивизионным интендантам, но Постажян и отец Исидор Зоэй были очень похожи. Не физически — Постажян был шатеном, кареглазым и явно коренастым, в то время как Зоэй был светловолосым, с серыми глазами, худым и на целую голову выше, — но внутри. Они понимали друг друга, и Постажян знал, что Зоэй теперь не воспримет его превратно.
— Я бы сам предпочел иметь лучшее представление о том, с чем мы собираемся столкнуться, милорд, — ответил младший священник. Он был на четыре года старше Постажяна, что делало его немного пожилым для его духовного звания, вероятно, потому, что он был более методичным и организованным, чем блестящим. Он был ярым врагом ереси, но, как и Постажян, предпочитал иметь четкий план, прежде чем вступать в бой.
— К сожалению, — продолжил он дальше, — епископ воинствующий Канир прав. Нам нужно сокрушить эту еретическую позицию, прежде чем они смогут усилить ее еще больше.
— Согласен. Согласен! — Постажян махнул рукой, как будто мог развеять туман и ясно видеть. — И Бог свидетель, у нас достаточно людей, чтобы выполнить эту работу, но это будет стоить как Шан-вей. — Он покачал головой. — Не думаю, что полноценное нападение — это то, что большинство людей назвали бы «борьбой за разведданные».
— Мы не смогли добиться этого никаким другим способом, — указал Зоэй, и Постажян перестал качать головой и неохотно кивнул.
— Я не говорил, что не вижу лучшего способа сделать это. Однако это не значит, что мне должно нравиться это делать. Особенно, когда я думаю обо всех людях, которые будут ранены или убиты к полудню.
— Если все пойдет хорошо, большинство из них будут еретиками, — мрачно сказал Зоэй.
— Если все пойдет хорошо, — согласился Постажян.
— В любое время, милорд, — тихо сказал полковник Мейндейл, стоявший рядом с Каниром Кейтсуиртом. Только тот, кто хорошо знал начальника штаба армии Гласьер-Харт, заметил бы тревогу в карих глазах Мейндейла, когда он посмотрел на свои карманные часы, стрелки которых поблескивали золотом в свете фонаря.