— Как маленькую девочку, — задумчиво повторил Мерлин, как бы пробуя слова на вкус, в то время как он выбирал свежий ломтик картофеля с тарелки. — Интересно, что ты выбрал именно это сравнение.
— Черт возьми, Мерлин! — Беспокойство Кэйлеба было очевидным, даже несмотря на то, что ему было трудно удержаться от смеха, когда Мерлин закатил на него глаза. — Это может иметь серьезные последствия, — упрямо продолжал император. — Одному Богу известно, как отреагирует остальная стража!
— Возможно, Бог единственный, кто знает, но я мог бы рискнуть довольно хорошей догадкой о том, что произойдет, — предложил Мерлин с полным ртом картофеля, и Кэйлеб откинулся назад, махнув обеими руками в покорном жесте «давай».
— Хорошо. — Мерлин сглотнул и прочистил горло, и его тон стал более серьезным. — Вы правы, были свидетели, каждый из которых видел, как Шелтин первым поднял руки на своего старшего офицера. И они точно знают, кто начал противостояние. Люди на другой стороне Манчира, вероятно, слышали, что он говорил ей, Кэйлеб; некоторые из этих свидетелей, черт возьми, наверняка слышали. Я гарантирую вам — и вы знаете это по собственному опыту, так же как и я, — что Шелтин не понравился ни одному стражнику, стоящему хотя бы ломаный грош. Возможно, они уважали его до того, как появилась Нимуэ и он начал показывать свою задницу, но она дала ему достаточно времени, чтобы исправиться, и дала им достаточно времени, чтобы изменить свое мнение о нем, когда он этого не сделал. Она дала ему пятидневку, чтобы привести себя в порядок, и в этом подразделении нет ни одного человека, который не знал бы, для чего Мейирс вызвал Шелтина на эту встречу, так как идиот не делал ничего подобного. И что сделал Шелтин, как только закончил разговор с майором? Он вышел и физически напал на кого-то вдвое меньше себя. Сделал это на глазах у Айрис!
Мерлин с отвращением покачал головой.
— Они души в ней не чают, Кэйлеб. И они только что вернули ее и Дейвина, ее муж едва пережил нападение, в результате которого в день ее свадьбы погибло двести человек, Нимуэ — «сейджин», посланный специально для того, чтобы сохранить жизнь ей, Дейвину и Гектору, а этот идиот достаточно туп, чтобы попытаться избить этого сейджина перед ней самой? Я удивлен, что кто-то настолько глупый не забывает, что вообще нужно дышать!
Кэйлеб задумчиво нахмурился, а Мерлин обмакнул еще один ломтик соленого картофеля в миску с солодовым уксусом в центре блюда и помахал им, как указкой.
— По большому счету, это чертовски хорошие люди, Кэйлеб. Они были такими еще до того, как призвали Тобиса и его парней, а сейчас они еще лучше. Ни один из них не поймет неправильно сообщение, которое только что отправила Нимуэ. Или пропустит тот факт, что она уничтожила сукиного сына, даже не прикоснувшись к оружию. Что она имела бы полное право сделать в соответствии с их собственными правилами. Если бы кто-нибудь из них — я имею в виду, любой из них — был склонен выкинуть с ней эту чушь типа «я действительно майор, а ты просто жалкий маленький капитан», они, черт возьми, не стали бы этого делать сейчас, и я бы ни капельки не удивился, если бы они прошли стадию «она просто вууууман», когда она также обеспокоена. Вероятно, они сделали это до того, как Шелтин упал на землю — я имею в виду, когда он упал на землю в первый раз, — но они, черт возьми, справились с этим к тому времени, как он перестал визжать! Более того, ей больше не нужно будет разбивать их на мелкие кусочки, чтобы убедить их, что они, возможно, просто захотят воспользоваться ее советом в будущем. О, и что они действительно, действительно не хотят ее злить. — Он пожал плечами. — Понимаю, что, возможно, я немного предвзят, но с моей точки зрения, это то, что мы на Старой Земле привыкли называть беспроигрышной ситуацией.
Он толкнул ломтик картофеля в рот указательным пальцем, с удовольствием прожевал и ухмыльнулся.
— Хочешь посмотреть это снова со мной в замедленной съемке?
IV
Крик дозорного едва затих, но барабаны уже гремели, когда лейтенант Хенрей Салтмин бросился к парапету со скомканной салфеткой для завтрака в руке. Даже когда он бежал, его мозг настаивал на том, что наблюдатель должен был ошибаться, должен был быть сбит с толку — или воображать невесть что! На самом деле этого не могло быть…