— Извините меня, сэр, но разве не вы продолжаете говорить, что мы всегда должны ожидать неожиданного, которое появляется в наименее удобный момент?
— По-настоящему добросовестный первый офицер не стал бы поднимать этот вопрос, мастер Килман. Он бы просто кивнул и сказал: «Конечно, сэр».
— Конечно, сэр. Простите меня. Как я мог забыть?
— Очень правильно с вашей стороны, — одобрил Абат и поднял свою двойную трубу, чтобы посмотреть на утыканную пушками стену земли, вырисовывающуюся из утренних теней.
— По моим оценкам, мы войдем в зону их досягаемости примерно через пятнадцать минут, милорд, — сказал капитан Карлтин Хейджил.
— Спасибо, Карлтин, — так же серьезно ответил граф Шарпфилд.
Хейджил мгновение смотрел на него, затем странно покорно вздохнул и обратил свое внимание на рулевых.
Шарпфилд улыбнулся в спину своего флаг-капитана. Хейджил тоже был чисхолмцем — обветренный тип с седыми волосами и очень темными глазами, который командовал КЕВ «Эрроу» в битве при проливе Даркос. «Эрроу» была одной из самых задних галер в западной колонне Шарпфилда, ближайшей к «чарисийцам». Она была потоплена в начале боя, и Хейджил, который носил повязку на пустой глазнице левого глаза, потерянного в тот день, впоследствии обнаружил, что переход от командования галерой к командованию галеоном был трудным. Действительно, даже сейчас было бы справедливо назвать его просто адекватным командиром корабля, и некоторые люди задавались вопросом, почему Шарпфилд уговаривал верховного адмирала Рок-Пойнта назначить человека с таким послужным списком командовать КЕВ «Дреднот» вместо него. Но это было потому, что они не знали Хейджила так, как Шарпфилд… или так, как Рок-Пойнт узнал его после пролива Даркос.
В ИЧФ могло быть очень много лучших моряков, но во всем мире не было более бесстрашного человека, и решительность Карлтина Хейджила посрамила бы бульдога. Во флоте, застигнутом врасплох, столкнувшись с кувалдой огневой мощи, которую ни один капитан и представить себе не мог, наполовину ослепленный самым первым залпом, он все же сражался со своим кораблем, пока тот буквально не рухнул под ним, разорванный на части пушечным огнем и окрашенный в алый цвет кровью своего экипажа. И когда «Эрроу» пошла ко дну, он позаботился о том, чтобы все его раненые — и другие раненые — были в безопасности на борту одной из его уцелевших лодок или импровизированных плотов, прежде чем он сам перешагнул через поручни в море.
На самом деле, он был очень похож на близкого друга, которого он приобрел после битвы при проливе Даркос, — человека по имени Гвилим Мантир.
У Шарпфилда никогда не возникало вопроса, кого бы он хотел видеть командующим своим флагманом, и Рок-Пойнт согласился. Но, несмотря на всю свою личную храбрость, Хейджил явно нервничал из-за того, что со своим адмиралом на палубе намеренно плыл под огнем хорошо укрепленной батареи тяжелых орудий, стрелявших снарядами и калеными ядрами. Он не раз предлагал, как он, очевидно, считал, тактично, чтобы Шарпфилд спустился ниже, за самую толстую броню «Дреднота», прежде чем вступать в бой.
— Думаю, вы заставляете капитана беспокоиться, милорд, — заметил чей-то голос, и Шарпфилд взглянул на темноволосого темноглазого флаг-лейтенанта, стоявшего рядом с ним. Сэр Марак Тимпилтин был трудолюбив, добросовестен и очень любил флаг-капитана, и он покачал головой своему адмиралу. — Знаю, что вы мало что можете с этим поделать, но я действительно сочувствую ему.
— Полагаю, я тоже. Хотя немного забавно видеть, как об этом беспокоится один из немногих настоящих железных людей, которых я знаю.
— Будет гораздо менее смешно, если вы умудритесь быть убитым или раненым, милорд.
— Если это произойдет, я обещаю прожить достаточно долго, чтобы продиктовать тебе свою пересмотренную волю, Марак.
Тимпилтин фыркнул. Несмотря на его многочисленные безупречные качества флаг-лейтенанта, у него был один недостаток: его почерк был отвратительным… в лучшем случае.
— Извините меня, милорд. Теперь, когда вы меня предупредили, я просто схожу за Фронзом, хорошо? — сказал он, и настала очередь Шарпфилда фыркнуть. Фронз Хилмин, его личный секретарь и клерк, обладал изящным почерком, который можно найти в лучших скрипториях. Даже его стенография выглядела изящной и плавной.
— Видишь, Марак? Именно такая предусмотрительность позволила тебе получить звание флаг-лейтенанта, — сказал граф. — Сделай все возможное, чтобы убедиться, что какой-нибудь грубый доларский стрелок не оторвет голову, которую ты использовал для его получения.