— Да, ваша светлость. — Лоуэйл вытащил из кармана блокнот и начал писать.
— Хорошо, как только вы позаботитесь об этом, я хочу, чтобы еще одна рабочая группа была здесь, на северной оконечности нашей позиции. Если бы я был Кейтсуиртом и всерьез намеревался убрать нас с дороги, я бы всерьез задумался о том, чтобы попытаться обойти нас по главной дороге и атаковать Хейдирберг или, по крайней мере, зайти нам за правый фланг. И если случится так, что он так думает, я хотел бы быть в состоянии отговорить его. Итак, думаю…
Мерлин Этроуз выслушал двух армейских офицеров, поднимаясь по выдвинутой лестнице в разведывательный скиммер, одной рукой проверяя черную бороду, торчащую из-под подбородка, в то время как черты его лица приняли более привычную форму, и улыбнулся.
II
— Впереди что-то есть, сержант, — объявил рядовой Палоазки, и взводный сержант Никодем Зиворя постарался не поморщиться.
Шиману Палоазки едва исполнилось семнадцать, все его лицо было в прыщах, а его голубые глаза видели гораздо меньше, чем ему нравилось показывать. Он все больше нервничал с тех пор, как армии епископа воинствующего Канира пустили кровь на еретических редутах, и иногда проявлял раздражающую развязность, пытаясь скрыть это, но он искренне старался быть хорошим солдатом, напомнил себе Зиворя.
— И что бы это могло быть, Шиман? — спросил он через мгновение.
— Не уверен, — признался Палоазки. — Я видел, как что-то двигалось на одном из деревьев там, наверху. Оно было слишком велико для белки или древесной ящерицы.
Зиворя прикусил язык, чтобы не перечислить язвительно всех существ крупнее белок или древесных ящериц, которые могут водиться в таком неосвященном лесу.
— Понимаю, — сказал он вместо этого. — Что ж, в таком случае, думаю, тебе лучше рассказать об этом лейтенанту Бирокио.
— Э-э, да, сержант. — Палоазки громко сглотнул при мысли о встрече с лейтенантом, и Зиворя спрятал улыбку.
— Он прямо там, — предложил унтер-офицер, указывая назад вдоль тропы, по которой шло передовое отделение 2-го взвода, и Палоазки рысью побежал обратно к центру взвода. Зиворя проводил его взглядом, затем поднял бровь, глядя на командира отделения, в котором служил рядовой.
— Ты думаешь, он действительно что-то видел, Хаго? — спросил Зиворя, и капрал Реймандо Миндейз пожал плечами.
— Чертовски хорошо знаю, что он что-то видел, сержант, — капрал поморщился. — Но я этого не видел. Один Лэнгхорн знает, что это могло быть — включая воображение ребенка, — но он не говорит мне.
Губы Зиворя дрогнули, но он укоризненно покачал головой. — Ты же знаешь, как отец Жорж относится к тому, что имена архангелов произносятся всуе, Хаго.
— Кто произносит чье-то имя всуе? — возразил Миндейз. — Я только сказал, что он не объяснил мне, что Шиман мог — или не мог — видеть, и все.
Живоря снова покачал головой, затем повернулся, чтобы последовать за Палоазки.
Лейтенант Бирокио, командир 2-го взвода, был едва ли на два года старше Палоазки, почти вдвое моложе Зиворя, и все еще носил с собой намек на подростковую неловкость, но на этом сходство между ним и рядовым заканчивалось. Бирокио был уверен в себе, образован и начитан, и где-нибудь из него вышел бы отличный школьный учитель.
И он также оказался одним из лучших младших офицеров армии Гласьер-Харт, по мнению Зиворя.
— …большой он был, Шиман? — спросил Бирокио, когда оказался в пределах слышимости.
— Я не уверен, сэр, — признался Палоазки… вероятно, с большей готовностью, чем он признался бы в этом одному из взводных сержантов, согласился Живоря. Молодой или нет, Бирокио умудрялся быть доступным, ни разу не подорвав свой собственный авторитет. — Я видел это всего секунду или две, и свет действительно сбивает с толку из-за всех этих листьев и теней.