Клара рассмеялась. Все еще не до конца уверенный, что не сплю, я решил уйти - пока я на коне - и в восторженном ошеломлении двинулся к кофейному автомату.
Тим явно был не в восторге.
Ладно, он, может, и не в восторге, хотя на две буквы опережает меня в борьбе за Кубок Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом, но тем не менее, я добился некоторого прогресса.
10 ч. 45 мин.
Три минуты назад Тим отправился в туалет. Две минуты назад я получил СМС: «Дорогой капитан Мужество, у нас так и не было общего собрания, подтверждающего Лизу. Как насчет семи часов вечера у меня?»
Если это не говорит о том, что я его уел, то что же это?
Через минуту я отослал СМС: «Ну конечно».
22 ч. 30 мин.
Когда я пришел, Тим снабдил меня пивом и с великим восторгом вписал в хартию Лизино имя, приговаривая:
- Лиза, милая Лиза. Что за милая бывшая девушка Милая Лиза.
Я задумался, пролились бы в Уимблдоне чьи-то слезы.
Он обернулся ко мне.
- Ты недавно виделся с кем-нибудь из своих бывших подружек, Роб?
Я с трудом сглотнул. Очевидно, его подозрения гораздо серьезнее, чем я думал. Но у меня по-прежнему оставался выход - признать, что провел день с Кейт, что не противоречило моей истории про ограбление.
- Это она тебе врезала, верно?
А вот это уже нехорошо. Попытка придумать убедительное опровержение заняла долю секунды.
- Утром я знал, что ты заливаешь, - торжествуя, продолжил Тим. - Ты не больше меня готов рискнуть собственной безопасностью ради общественного блага. Упаковки ювелирных изделий - куда подальше.
Решив начистить пушки до блеска, я сказал:
- В правилах Кубка Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом ничего не говорится про ложь. - Мое негодование было таким праведным, что его можно было ощутить на вкус. - И потому моя аудиенция у Клары была вполне законной. А следовательно, и ее восхищение мной.
- Могу лишь сказать, Роб: если ты впал в такое отчаяние, желая произвести на нее впечатление, то у тебя нет ни малейшего шанса.
- Впал в отчаяние, я? Не больше, чем тот тип, который в пятницу целую вечность висел на телефоне, говоря с кем-то явно не существующим, лишь бы не идти в паб вместе с остальными, а остаться в конторе наедине с ней?
- А предпринятая тобой попытка «забыть» переслать и-мейл, чтобы потом снова включить компьютер?
- Да, ну что ж. - Я отхлебнул пива. - Клин клином.
Тим сел и снисходительно вытянул ноги.
- Что ж, ладно. Я буду утешаться предвкушением выходных. Мы едем в Амстердам. «Амстердам» начинается на А. Но, конечно, этот важно лишь для того, кто уже справился с К и Л. Осталось четыре дня, Роб. Четыре дня, чтобы наверстать упущенное. Иначе ты не сможешь воспользоваться Амстердамом.
4 мая, вторник
19 ч. 40 мин.
Если в любви и на войне все средства хороши, то думаю, что нет причин сокрушаться о том, что некоторые творят на войне в смысле любви (или чего-то похожего на нее).
Но мне все это не очень нравится.
Утром я чувствовал, что Тим настроен агрессивно. Что не удивительно после прошлой ночи.
В его глазах был торжествующий блеск, он ощущал готовность действовать. В глубинах его фантазии что-то таилось. И оно проклюнулось на поверхность примерно в половине одиннадцатого.
- Знаешь, я хотел спросить, Роб, - сказал он чуть громче, чем требовалось. - У того приключения в «Спитлфилдз» было какое-нибудь продолжение?
Я застыл. Все замерло. Сглотнув, я возобновил свою деятельность и стал шарить в уме в поисках правдоподобного ответа.
- Да нет, ничего серьезного. Из полиции мне прислали письмо, в котором говорилось… - Что говорилось? О награде за отвагу? Не будь идиотом, Роб. За задержание подростка, укравшего что-то на рынке, не вручают Георгиевский крест. Тогда что же там говорилось? - …что, если дело дойдет до суда, не соглашусь ли я выступить свидетелем?
Я изо всех сил пялился на экран монитора с видом «я слишком занят работой, чтобы меня сбивали с толку неуместной болтовней». Через несколько секунд Тиму ушел и-мейл: «Что за игры ты затеял, скотина?»
Его ответ был мгновенным: «Низость за низость не есть низость».
С этим трудно спорить. Я воспринял это как напоминание о том, что не следует искушать судьбу.
А что сегодня Клара? Ну, если внешне, на ней была темно-красная юбка. Чуть длиннее, чем остальные, она охватывала ее бедра очень даже плотно, отчего мой пульс участился. Что говорит о том, какие чувства она у меня вызывает. Далеко не все, но кое-что говорит. Остальное связано не с антропометрическими данными: объем груди, талии и бедер, а с грезами, - вот почему я боюсь вам об этом рассказывать. Могу показаться придурком. Например, одна из грез - о наших поцелуях, очень нежных, на ступенях Британского музея. Не знаю, почему именно там - просто в мечтах мне пригрезилось… Я же говорил вам, что покажусь придурком.