Тик-так
Сновидения – это, конечно, лишь часть гораздо более длительного процесса сна. У всех живых существ есть внутренние биологические часы, или циркадные ритмы. Двадцать тысяч невидимых нервных клеток, расположенных за человеческим глазом, регистрируют сигналы окружающей среды, включая освещенность, чтобы регулировать наши биологические часы.
В начале 1990-х Томас Вер, психиатр из Национального института психического здоровья США, поместил группу добровольцев на месяц в среду́, где темнота поддерживалась в течение четырнадцати часов в день: таким образом была предпринята попытка воспроизвести условия жизни в природе{27}. К четвертой неделе группа его испытуемых спала в среднем по восемь часов в сутки – но не за один раз. Добровольцы, как правило, лежали без сна в течение одного или двух часов вечером, а затем быстро засыпали после резкого повышения гормона мелатонина, вызванного темнотой. После трех-пяти часов сна испытуемые просыпались на час или два, а затем снова засыпали еще на три-пять часов. Вер описал промежуточный период как «нетревожное бодрствование» – почти медитативное состояние, отличающееся изменением уровня гормонов, в частности повышенным уровнем пролактина – гормона, снижающего стресс. Его выработка в организме повышается также при лактации и оргазме. С точки зрения Вера, эксперимент показал, что такой двухфазный режим сна – естественный ночной ритм для человека.
Историк из Виргинского технологического института Роджер Экирх был поражен выводами Вера и начал собирать исторические упоминания о таком сегментированном сне{28}. В латинских источниках, например в «Истории Рима от основания города» Тита Ливия и в «Энеиде» Вергилия, написанных в I веке до н. э., часто говорится о primo somno или concubine nocte, то есть «первом сне». Тексты средневековых авторов, например Чосера, показывают, что британцы отправлялись в постель для «первого сна» ранним вечером, после чего просыпались, возможно, что-то ели, а затем наслаждались вторым, или утренним, сном, который мог начинаться уже незадолго до рассвета. Во время ночного бодрствования, которое носители английского языка, судя по всему, называли «дозором» (watch или watching), можно было размышлять о снах, беседовать, курить, есть или заниматься сексом (так, еврейские тексты рекомендуют эти часы как наилучшие для продолжения рода). Другие посвящали свои ночные часы чтению или молитвам.
Многие религии считают предутренние часы особенно подходящими для духовных практик. Например, Коран призывает совершать ночные молитвы (Тахаджуд) в два-три часа ночи дома или в мечети. После молитвы верующие обычно возвращаются в свои постели, а затем снова встают для обязательной утренней молитвы Фаджр. Еще в VI веке святой Бенедикт Нурсийский, основатель ордена бенедиктинцев, требовал от своих монахов вставать после полуночи для чтения псалмов. В эпоху Высокого Средневековья католики обычно молились в тихие утренние часы. Эти ранние службы считались особенно эффективными в противостоянии со злыми силами, так как в западном фольклоре предрассветные часы – время колдовства и черной магии. С 1484 по 1750 год около двухсот тысяч западноевропейских женщин были признаны ведьмами и казнены, и уликой против них становилось то, что они находились на улице глубокой ночью без всякой уважительной причины. Впервые «колдовской час» был упомянут в источниках в 1883 году, как правило, он означал время с полуночи до четырех утра. Очевидно, так пытались контролировать передвижения женщин. Однако существует гораздо больше свидетельств того, что эти часы для совершения темных дел использовали мужчины. В 1680 году преподобный Энтони Хорнек с сожалением констатировал, что полночь – это время разбойников и воров, грабежей и убийств. Столетие спустя, в 1775 году, преподобный Джон Клейтон опубликовал свой невеселый «Дружеский совет беднякам» (Friendly Advice to the Poor), в котором предупреждал об «опасности полуночных пирушек».