Им нужно научиться засыпать самим, частенько говорила себе Кейт, относя их маленькие тельца обратно в детские гамаки. Она ощущала вину, когда они плакали во сне, скучая по маме, а она одна-одинешенька в своей постели, и ощущала вину, когда позволяла им остаться рядом с собой, их воображаемая будущая бессонница подпитывала ее бессонницу.
Конечно, после событий, связанных с Люмином, ей было плевать, кто, что и как писал о родительстве. Если близнецы приходили к ней в постель ночью, она обнимала их так крепко, как только они позволяли, и он спали, перепутавшись конечностями и дыша одним воздухом всю ночь.
Сильвер первой разрывает объятия, и это вырывает Кейт из воспоминаний. Что это за место? Оно выглядит как люксовая больничная палата, но на периферии зрения все смазано, будто дизайнер виртуальной реальности не закончил полный рендеринг. Кейт поднимает тарелку с питательными кубиками, чтобы получше рассмотреть, Сильвер выбивает тарелку из ее руки. Тарелка звенит и скачет по плитке, желейные кубики, рассыпавшиеся по полу, похожи на мягкие детали Лего и снова напоминают Кейт о старых временах. Она наклоняется, чтобы собрать их.
— Не надо! — глаза Сильвер огромны.
— Я просто хотела спросить тебя, что это.
— Не прикасайся к ним, не ешь и не пей ничего, пока ты здесь.
— Что это за место? — спрашивает Кейт.
— Я не знаю.
— Мы должны уходить сейчас же, — говорит Кейт. — Они отключат сетку.
— Я готова, — отвечает Сильвер. Бледная и храбрая.
— И как мы это сделаем?
Сильвер прикусывает губу.
— Ты не знаешь?
— Нет.
— Зак тебе не рассказал?
— Сети ради, Сильвер…
— Он не рассказал тебе, что нам нужно сделать?
— Он сказал лишь, что это будет хорошая практика.
— Что?
— Это будет хорошая практика. Я не знаю, что это значит. Мы спешили — спешим — успеть вытащить тебя.
— Мне кажется, ты бы не согласилась прийти, если бы знала…
— Конечно, согласилась! ― Кейт берет ее за плечи. — Я сделаю ради тебя, что угодно. Ты этого не знаешь?
Ее носовые пазухи жгут слезы.
— Но…
— Просто скажи мне.
Сильвер смаргивает собственные слезы.
— Это не сработает.
— Сделаем так, чтобы сработало!
Кейт чувствует, что время истекает, ее разум окрашивается голубой акварелью — аквамариновым отчаянием.
— Ты постоянно звала Зака. Откуда ты его знаешь?
— Он приходил ко мне во снах.
— Тебе снились здесь сны?
— Мне снился лишь он.
— Он приходил к тебе во снах и рассказал, как выбраться отсюда?
— Я всегда знала, как отсюда выбраться. Так же, как и в моих играх.
Кейт хмурится.
— Тогда почему ты все еще здесь?
— Потому что это не работает. Это место похоже на некое странное лимбо, где ты не можешь…
Сильвер не находит слов. С чувством растущей тревоги, Кейт жестом показывает ей, чтобы та продолжала.
— …но потом Зак сказал мне, что ты сможешь это сделать. Что это сработает, если ты это сделаешь. Что он пришлет тебя. Так он и поступил.
Кейт хочет поторопить Сильвер. Пора идти.
— Чтобы покинуть игру или погружение, когда ты все еще жив, обычно говорят «выйти», верно? Или моргают, подтверждая нажатие на кнопку «выход», — говорит Сильвер.
Кейт кивает. Ей кажется, что она могла бы до этого додуматься.
— Но иногда это не работает. Не часто, но бывает. Например, если программа зависла, если возникла проблема после обновлений или еще что.
— Так.
— Тогда приходится совершать принудительный выход.
— Так.
— Но это место… блокирует твой интерфейс, блокирует голосовые команды. Так что нельзя совершить принудительный выход обычным способом. Нужно… осуществить его.
— Ладно, — говорит Кейт. — И как его осуществить?
Сильвер смотрит на нее. Электрические глаза. Затем Кейт понимает.
— О.
— Но это проблематично, — говорит Сильвер.
— Поясни.
— С тех пор, как я начала играть в RPG с Сетом, когда еще была ребенком…
— Ты всегда была хороша в играх. Он всегда так говорил.
— Не все так просто. Дело не в моих умениях. Просто… я поняла, что не могу умереть.
Понимание начинает опускаться на Кейт крупными хлопьями снега цвета индиго.
— Вне зависимости ни от чего. Не важно, в какой битве я сражалась, с какого моста прыгала, я оставалась жива.
— Поэтому они называют тебя «Призраком», — произносит Кейт. — Потому что ты не можешь умереть.