— У нас мало времени, — говорит Солан, ее щеки горят огнем. — Мы должны сделать это сейчас. Другие близко.
— В тот день в «Гордане», когда я сказал, что должен тебе кое-что рассказать. Тогда было не время и не место, потому что ты не была готова это услышать.
— Зак живет лишь ради тебя, из-за тебя, — говорит Солан. — Ты думаешь, что это совпадение, что он работал с Кеке над тем судом?
Она обводит рукой комнату.
— Думаешь, что-либо из этого совпадение?
— Пророчество, — говорит Кеке.
Солан кивает.
— Да.
— То пророчество было о Мэлли, — говорит Кейт. — Дитя «Генезиса» приведет нас к краю. Мэлли — дитя «Генезиса».
— Ты в этом уверена? — спрашивает матриарх.
— Конечно, уверена. Ты сама мне так говорила.
— Ты слышала то, что хотела слышать. Ты считала Мэлли сильным ребенком, но Сильвер сильнее. Ты видела ее суперспособности. Сильвер всегда была тем ребенком.
Кейт вспоминает капсулу Сильвер в «Атриуме». «ДГ» гласила гравировка. Кейт знает, что Сильвер всегда чем-то отличалась, знает глубоко внутри, что то, что говорит Солан — правда.
«Ее невозможно убить», ― сказал парень в «Атриуме». Призрак. Дитя «Генезиса».
— Но что это значит?
— Что это значит? — спрашивает Солан. — Это значит, что, когда Сильвер исполнится шестнадцать, настанет конец всего.
— Мне исполнится шестнадцать через пару часов, — говорит Сильвер.
— Поэтому я и создала «Меззанин», — говорит Солан.
Кейт взбешена.
— Мне было нужно, чтобы вы вытащили Зака из «СкайРест», чтобы у вас обеих стояло «кружево», чтобы вы поняли, что мы вам скажем. Ты бы никогда не согласилась освободить Зака, как и установить нейронное «кружево», если бы я не заставила тебя, заточив Сильвер в ловушку в «Меззанин».
— «Заставила меня»? — спрашивает Кей, пока ярость прожигает дыру в ее внутренностях. — Я чуть не умерла в «СкайРест». Меня чуть не разорвали на части. Мне провели операцию на мозге без анестезии. Мне пришлось убить свою дочь. Ты хоть представляешь…
— Мне жаль. Хотела бы я, чтобы для вас обеих все прошло гладко.
— Тебе жаль? — спрашивает Кейт.
— Мутация V1R1S, — говорит Кеке, глядя на Солан, на нее начинает нисходить понимание, — это тоже твоих рук дело.
— Мне помогли, — говорит Солан, глядя на Темного Дока, на лице которого залегают тени, которых там раньше никогда не было. Бернард стоит на страже у дверей.
— Ублюдки, — выкрикивает Кеке. — Солан. Зак. Морган. Вы все в этом замешаны.
Гнев Кейт нарастает, руки сжимаются в кулаки.
Сет кашляет и выплевывает кровь на пол.
— И вы позволили Арро верить, что это она стала причиной восстания, когда она всего лишь пыталась сделать мир лучше. Вы позволили ей выйти отсюда и стать объектом мести за то, чего она не делала.
— Не переживай об Арронакс, — говорит Солан. — Мы о ней позаботились.
— Это уж точно.
Свет свечи мерцает в глазах Сета.
***
Кейт смотрит на Моргана и вспоминает, что делила с ним постель, какой раскованной она была. Ей дурно от такого предательства. Как она могла позволить этому снова случиться с ней? Она доверилась, и ее снова предали. Она вспоминает о Мармеладе Джеймсе и ей хочется кричать и рвать на себе волосы. Ей хочется избить их всех. Ей хочется убежать из этой комнаты, в которой щупальца клаустрофобии тянутся к ней, чтобы задушить.
— Ты сказал, что отправил Сильвер домой.
— Я знаю, что это тяжело услышать, Кейт, — говорит Морган, — но мы сделали это ради тебя.
Глава 99
Худший в мире свидетель Иеговы
Слишком много недосказанного витает вокруг Кейт, она не может понять, что происходит, что происходит на самом деле. Не то, во что люди хотят, чтобы она поверила, не то, во что легко поверить, а что истинно. Как все это складывается в единую картину? Предательство ощущается горечью на кончике ее языка с привкусом цианида, все равно, что жевать яблочную семечку. Очень похоже.
— И как нам отсюда выбраться? — спрашивает Кеке.
— Они хотят, чтобы мы убили себя, — говорит Кейт. — Так же, как мы «всплыли» из «Меззанина».
— Кажется немного нелогичным, — говорит Сет, кашляя. — Мы пытаемся здесь выжить, если вы забыли.
Кейт видит, что ему все сложнее и сложнее дышать.
— После всего, через что мы прошли! — Кейт меряет комнату шагами. — Ван Дер Хивер, Маутон, Джексон, Люмин. Мы боролись, чтобы выжить, боролись за жизни детей. После всего этого вы хотите, чтобы мы убили себя.
— Не думайте об этом, как о самоубийстве, — говорит Зак.