Они едут не спеша, на скорости экстраосторожного такси или человеческого водителя, который просто катается по городу, затем останавливаются и паркуются. На секунду в нем вспыхивает паранойя: они вообще повезут его в исправительную колонию? Или просто остановятся на заброшенной дороге и всадят ему пулю в голову? Скажут рабочей группе, которую наймут для расследования, что он пытался сбежать, какой выбор у них был? В конце концов, они не могли позволить серийному убийце сбежать.
Открываются задние дверцы фургона, и автоматически на землю спускается рампа. Бернард бьет ногами по тормозам на инвалидном кресле Зака и толкает его вперед. С собой у нее небольшой черный саквояж. Свежая синева неба почти ослепляет. Он задирает голову и наслаждается ощущением солнца на своей коже.
— Наслаждаешься?
Бернард нависает над ним своей тенью.
Зак приоткрывает один глаз, чтобы посмотреть на нее. Она не позволит ему это единственное мгновение счастья?
— Что ж, кайфуй, пока можешь, заключенный…
«Я бы и кайфовал, если бы не ты».
— Потому что это последние лучи солнца, которые ты видишь.
Бернард грубо толкает кресло Зака, разворачивая его от вида на кладбищенские деревья — высокие, ароматные сосны — лицом к главному зданию.
Зак ожидает увидеть какое-нибудь уродливое государственное учреждение — практичный бетон и щебень и очень мало воображения, но от архитектуры у него перехватывает дух. Тут, по меньшей мере, двенадцать этажей, здание построено из какого-то глянцевого белого материала. Его очертания неправильны — похожи на осколок, торчащий из земли, но здание составлено из сотен гексагонов. Оно выглядит, как гигантский кусок блестящей белой соты. Территория покрыта пышной свежестриженной зеленой травой, многолетние растения цветут, богатые лепестками и семенами, а за «осколком» находится густой лес.
Зак растерян. Снаружи нет никакого фирменного оформления, никакой вывески государственного учреждения. Теперь, когда он об этом думает, до него доходит, что вокруг этого места нет даже забора. Что это за Крим-колония? Бернард заталкивает его по рампе к входу. Она неровно дышит из-за гнева и потуги. Стеклянные двери разъезжаются в стороны, приветствуя их, и дружелюбный охранник здоровается с ними, словно они обычные дневные посетители, а не осужденный, привязанный к тюремного креслу на колесах, и запыхавшаяся круглощекая надзирательница.
— Мы вас ждали, — говорит милый регистратор, тепло улыбаясь. — Добро пожаловать в «СкайРест».
Глава 31
Чистейший из людей
12 лет спустя. Квартира Сета, Йоханнесбург, 2036
Мэлли с Вегой наконец добираются до дома Сета. В темном городском воздухе разлилось ощущение, которого здесь не было час назад: медленное и коварное, будто произошла незаметная утечка газа и, чтобы взорвать все к чертям нужна лишь одна случайная искра. Может быть, все дело лишь в них, во взглядах, которые они привлекают. Вега в очень плохой форме.
Когда они пересекают дорогу, чтобы добраться до квартиры, такси набирает скорость, словно хочет сбить их. Мэлли отскакивает с Вегой в сторону на твердый тротуар, едва минуя такси. Боль прожигает дыру в его бедре. Его рана снова открылась, штаны окрашены кровью, как старой, так и новой.
Он встает, помогает Веге снова подняться, закидывает ее руку себе на плечо. Парень знает, что ему полагается сообщить о неисправном такси, но сейчас его снова трясет, и он просто хочет добраться до дома и позаботиться о своей любимой. Наконец, они заходят внутрь, и он с облегчением вздыхает, когда ощущает прохладный, кондиционированный воздух на своей коже. Лестница ждет.
— Почти добрались, — говорит Мэлли, скорее для себя, чем для Веги.
***
Дома только Арронакс.
— Мэлли! — восклицает она. — Где, черт побери, ты был?
Но замечает Вегу и все понимает.
— Ты отправился выручать ее?
Она снова начинает плакать.
Мэлли кладет «Вектор» Сета на кухонный стол.
— Не переживай, Арро, теперь мы в безопасности.
Парень не уверен, почему Арронакс плачет.
— В безопасности? — с сомнением спрашивает она. — Я должна сообщить твоим родителям, что ты дома.
Она вытирает слезы рукавами с пришитыми ракушками, шмыгает носом и пытается успокоиться. Она трижды пытается послать «бим» каждому из них, но на линии занято.
— Коммуникационная станция, должно быть, отключена. Попробуем снова позже. А пока, — говорит она Веге, — посмотрим, сможем ли мы тебя починить.