– Все открытия, которые ты сделаешь, пока будешь работать на меня, будут моей собственностью, – сказал он, изящным движением пальцев поправив очки. – Я просто защищаю свое исследование.
Какой же он ужасный лжец. Я вымарала это предложение, и он поморщился.
– Теперь мне придется все переписать, – сказал он.
Это было совсем необязательно, но его скрупулезность переходила все границы.
– Оба мы знаем, что значит этот пункт. Все, что я создам, будет принадлежать вам, а если я пострадаю, вы будете ни при чем. Так вы, по крайней мере, возместите мне ущерб.
Он ведь так и не объяснил, в чем суть его исследований.
– Полагаю, вы не скажете мне, чем именно я буду заниматься и насколько это опасно, – сказала я. – Сколько времени я буду работать над этими исследованиями? Я не подпишу этот контракт, если там будет сказано, что продолжительность контракта определяется нанимателем. А что, если я не смогу вам помочь? Наше соглашение станет недействительным?
– Ты слишком полезна, чтобы подвергать тебя опасности, – он так и не подошел к столу и так и не сел.
Я чуть не сломала перо. Как будто моя ценность была неразрывно связана с пользой, которую я могу принести.
– У меня есть несколько вопросов, и прежде чем я буду что-либо подписывать, я хочу получить на них ответы, – сказала я. – И ответы эти я хочу получить в письменном виде.
Он вытащил чистый лист бумаги с прозрачным водяным знаком Лощины в центре, и протянул его мне.
– А знаете, эта красивая бумага появилась у вас благодаря Уиллу Чейзу, – сказала я.
Наследник хмыкнул.
– Поскольку у меня есть бумага, неважно, где именно я ее взял.
– Точно.
Я написала большую часть своих пожеланий: у Уилла и его спутников будет беспрепятственный доступ в Устье, до суда Уилл будет находиться в своем доме в Устье, нам будет предоставлен доступ к уликам против него, а если окажется, что он невиновен, он и жители Лощины не будут наказаны.
Мы просто должны будем доказать его невиновность суду и совету.
– А что, если вы нарушите условия контракта?
Скрипнули половицы. Я обернулась.
Он навис надо мной.
– Я никогда не нарушаю условия контракта, – сказал он, сжимая спинку моего стула.
Я наклонилась, отстраняясь от него.
– Вы наследник престола. Вы можете делать все, что захотите.
– Если кто-то из нас нарушит условия контракта, санкциями займется мой грехотворец, – сказал он.
Вот почему наследник так опасен. Грехоосененных было очень мало, а привязать частицы своего грехотворца к предметам мог только он. Он мог извлечь выгоду из контракта или начать спор по его условиям спустя многие годы после его написания. Его замыслы не ведали пощады.
Как только контракт будет составлен и мы его подпишем, мы будем обязаны следовать его условиям до самого конца.
Он стиснул зубы.
– На твоем месте я бы больше переживал о Чейзе. Что, если он сбежит?
– Он не сбежит, – сказала я. – Он меня любит. Что, если я не смогу вам помочь?
Я увидела, как он закатывает глаза, даже несмотря на его очки.
– А что, если он виновен? – спросил наследник.
– Он невиновен, – сказала я, вставая со стула. – Вот. Пишите новый контракт.
Он сел за стол и открыл новую баночку небесно-голубых чернил. Он написал контракт невероятно четким почерком, тихо задавая мне вопросы, прежде чем дополнять или изменять первоначальные формулировки старого контракта. Я стояла, прислонившись к столу, и говорила, какие формулировки хотела бы видеть в документе. На третьей странице он разбавил чернила водой.
– Ваша мать принесла в жертву и поставщика чернил? – спросила я.
Его плечи напряглись, а пальцы сжались.
– Можно и так сказать.
– Теперь меня все устраивает.
Джулиан, Уилл и остальные жители Лощины будут в безопасности, если они не нарушили какие-либо существующие – наследник не хотел добавлять это уточнение – законы. А если Уилл виновен, он будет принесен в жертву.
Но он не виновен.
Уилл всегда был законопослушным гражданином. К тому же ему нужно было думать о Джулиане. Он не стал бы подвергать опасности своего сына. Он бы так с нами не поступил.
Также я настояла, чтобы, по условиям контракта, жителей Лощины больше не приносили в жертву. Нас было очень мало, и город был слишком далеко, чтобы оно того стоило. Наследник согласился.