Ранним утром послышалось тревожное: «Идут!» К деревне подходили цепи царских войск.
— Занять оборону! — приказал Пугачев.
Восставшие укрылись за стогами сена.
Свистели пули. Затем заговорила пушка. Но и ее ядра не принесли вреда пугачевцам. За несколько часов сено, обильно политое водой, превратилось в ледяную смерзшуюся глыбу. Вода «связала» отдельные травинки, а травинки стягивали лед, делая его более стойким. Восставших ограждала ледяная броня, в которой вязли пули и ядра. Деревенька, открытая всем ветрам, стала крепостью. И пугачевцы отбили атаку. Дождались подкрепления.
— Нам и вода — союзница, — смеялся Пугачев, — и сено — крепость!
Он был доволен своей выдумкой. И сам удивлялся, как она вовремя пришла ему в голову. Может, вспомнил, как в детстве строил с ребятами затейливые ледяные хоромы, скрепляя куски льда водой? Или морозные узоры на окне подсказали, как поступить? Кто знает…
В общем, не подвели восставших ледяные бастионы.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Грохочущая тишина
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Уже давно отец говорил Васятке: «Подрастешь — пристрою к делу. Иначе не свести нам концы с концами». И вот наступил этот день. Поднялись рано — чуть свет. Поеживаясь от утренней свежести, вышли из дома и направились к гавани…
— Вот привел сына, — кланяясь подрядчику, сказал отец. — Уж пристройте куда-нибудь, как обещали.
Подрядчик кивнул:
— Сделаю.
Отец ласково потрепал сына по голове и ушел. А Васятка остался…
К подрядчику то и дело приходили какие-то люди. Едва один прощался — появлялся другой. Разговоры, разговоры: то о досках, то о подводах, то еще о чем-то… Сначала подрядчик нет-нет да и посматривал на Васятку: «Сейчас, мол, займусь тобой». А потом, с кем-то горячо поспорив, собрался уходить.
— Дяденька, а как же я?
Подрядчик обернулся. Удивленно посмотрел на паренька, словно увидел его впервые. Потом коротко бросил:
— Пойдешь к глухарям! — И тут же добавил: — Григорий, проводи парнишку!
Васятка обернулся и увидел пожилого рабочего.
— Шагай следом! — сказал тот и двинулся по широкому двору.
Васятка шел за ним и гадал: «Глухари… Что это такое — «глухари»?» Но особенно размышлять было некогда — он едва поспевал за своим проводником. Они шагали мимо каких-то строений, сворачивали за груды бревен и снова шли дальше. Когда вдали сверкнула гладь Финского залива, рабочий сказал:
— Ступай туда! Там твое начальство.
Васятка огляделся. Рядом лежали груды металлических листов. У каждого по краям зияли одинаковые отверстия. А там, впереди, под дощатым навесом, что-то скрежетало и громыхало.
Мальчуган растерялся. Но просить поддержки было ж у кого. И он двинулся туда, под дощатый навес.
С каждым шагом грохот становился все сильнее. Казалось, все вокруг звенело и стучало. И вдруг разом стихло. Мальчуган увидел рабочего, который махал высоко поднятыми руками в больших рукавицах:
— Шабаш!
Наступило время короткого отдыха. Рабочие устраивались тут же, на стальных листах, бревнах. Разворачивали свертки со скудной едой. Васятка подошел к одному из них:
— Я к вам. Меня подрядчик прислал.
Рабочий внимательно оглядел мальчугана, словно оценивая его силы. И тут же дал первое поручение: сбегать за водой.
А потом посыпались другие: то́ подай, то́ принеси…
Васятка послушно выполнял поручения и думал: «Почему все-таки эти люди называются глухарями? Ничем особым не отличаются, и вдруг такое странное прозвище. Надо бы спросить у кого-нибудь, да неловко». Но тут рабочие поднялись: «шабаш» короток, пора приниматься за дело.
— Шагай за мной, браток, — сказал Васятке один из рабочих, — приглядывайся!
А Васятка и так смотрел во все глаза. Ему было и любопытно и чуток боязно среди незнакомых людей, занятых непонятным делом.
Под навесом мальчуган наткнулся на груду металлических стерженьков с округлыми шляпками. Будь у них нарезка, их можно было бы назвать болтами. Только болты бывают и деревянными, а стерженьки-заклепки всегда металлические.