— Эфиальт, — сказал Арес. — Бог предательства.
— Что ж, понимаю, — сказал я. — Против природы не попрешь.
Я обломал древко у самого наконечника и небрежно отбросил его в сторону. Затем сделал шаг вперед, чтобы эта штука перестала торчать из груди.
Она меня раздражала.
Боги остались недвижимы.
Элита игрового мира, но чему тут удивляться? Игроки бьют в спину, и боги у них такие же.
Какие времена, такие и боги. Я тоже этот статус получил не потому, что котят с деревьев снимал и старушек через дорогу переводил.
Интересно только, а могут ли наступить другие времена? Ну, в принципе?
— С другой стороны, он хотя бы попробовал, — сказал я. — И какой план?
Вперед вышел здоровенный кряжистый мужик в потертом дорожном плаще, из под капюшона которого торчал седой клок бороды и лазерами сверкали глаза.
— Отступись, — сказал он.
— А с кем имею честь, собственно говоря?
— Я — Вотан.
Внушает. А где его сыном с тяжелым молотком, который никто поднять не может? Вроде бы, среди присутствующих такого не наблюдалось.
Может, у него сегодня выходной, а может быть, он в эту мифологию не вписался. В конце концов, Капитана Америки тут тоже не видно…
— Ты тут главный? — спросил я.
— Да, — сказал Вотан, и в руке у него появилось тяжелое копье. Скажем, если взять его за эталон, то та фигня, которой меня только что проткнули, была обычным поднятым с земли прутиком. — Отступись.
— А каковы альтернативы?
— Ты падешь.
Я покачал головой.
Вотан, конечно, мужчина серьезный, раз он здесь самым главным заделаться смог, но ни черта он в людях не понимает. Может, забыл уже, за давностию лет.
— То есть, вы даже не будете разыгрывать вариант с заложницей? Типа, отступись, а то мы убьем твою подругу и все такое?
Но, в общем-то, я и сам понимал, какую глупость сморозил.
Боги Системы — существа до крайности эгоистичные, и у них в головах не укладывается, что какая-то угроза может быть пострашнее, чем личное низвержение.
Незнакомый бог тут же убрал свою ковырялку от шеи Морриган, та встряхнула рыжей гривой волос.
— Как ты понял? — спросила она.
— Ну, я не был уверен на все сто процентов, — сказал я. — Но что уж теперь.
— Прости, физрук, — сказала она. — Ты мне действительно нравился. Но быть богиней мне нравится куда больше.
— Понимаю, — сказал я. — Где-то даже сочувствую.
Нет, с женщинами мне решительно не везет. Они либо бросают меня, либо пытаются меня убить, и, судя по всему, Морриган принадлежала ко второму типу.
— Но было же хорошо, — сказала она. — И мы все ее можем вернуть все, как было.
— Это, например, как?
— Отступись, — сказала она. — И все останется на своих местах.
— Если бы это было так просто, — сказал я.
— То, что ты намереваешься сделать, может изменить все, — вмешался Вотан. — Если люди с твоей Земли станут, как боги, кому тогда будут нужны настоящие боги?
— А вы, типа, уверены, что вы настоящие? — уточнил я. — А если вы настоящие, то чего же вы так конкуренции боитесь?
И ведь это в любом случае произойдет не сейчас, и даже не завтра. Так чего же они так перепугались?
— Дело не в конкуренции, — сказал какой-то относительно юный и довольно смазливый бог, которого я не знал. Из атрибутов при нем была флейта и кувшин, видимо, с вином. А может быть, с кислотой или коктейлем Молотова. Я в местном пантеоне не особенно разбирался, и, видимо, уже не разберусь. Хотя с кем-то и придется познакомиться поближе. — Дело в хаосе, который возникнет в результате твоих действий.
— А ты кто? — спросил я.
— Геон, — сказал он, и не стал уточнять, чего именно он бог. Ну и черт с ним.
— Никогда не слышал, — сказал я. — Но вот эту байду про хаос мне можно не прогонять. Потому что я, знаешь ли, тоже так могу. Типа, из хаоса возникнет новый порядок и все такое. Я такое могу часами гнать, благо, учителя у меня были хорошие. По сути есть чего сказать?
— Нас здесь тридцать два, — сказал Вотан, облегчив мне задачу по пересчету. А то у меня от этой напыщенной божественности уже в глазах рябило. — А ты один.
— Все пришли, что ли?
— Все, чье имя имеет вес, — сказал Вотан.
— Ну и зря, — сказал я. — Только под ногами друг у друга будете путаться.
— Ты не выстоишь против нас в одиночку.
Я демонстративно поплевал на ладони. Сначала на правую, потом на левую.
— Вот и посмотрим.
***
— Вот оно опять началось, — сказал Федор, меряя шагами кремлевский кабинет. — Ненавижу, когда оно начинается. Один стоит, как истукан, и непонятно, что вообще с ним происходит, другой, как всегда, свалил в неизвестном направлении, и тоже непонятно, что с ним вообще происходит, а мы сидим здесь и ждем, пока что-нибудь закончится, или что-нибудь начнется, или кто-нибудь придет и объяснит нам, что тут вообще происходит, зачем и ради чего.