— Он что-то задумал, — сказал я.
— Это нормально, — сказал Гарри.
— Да, — сказал я. — Это нормально. Но я не уверен, что теперь наши с ним цели совпадают.
— А какая у нас цель? — спросил Гарри.
— Поменять правила игры, — сказал я. — Сначала локально, а потом — как получится.
— Ты прав, — сказал он. — В таком случае, наши цели точно не совпадают, потому как он обеими руками за сохранение статуса-кво. А как давно у нас появились такие цели?
— Сравнительно недавно.
— И ты ему об этом говорил?
— Нет, — сказал я. — Но это отнюдь не означает, что он не в курсе.
— Скорее всего, — вздохнул Гарри. — Но ты отдаешь себе отчет в том, что он старше нас всех вместе взятых и помогал создавать мир, в котором мы существуем, и у него в рукаве может быть столько козырей, сколько у нас и карт-то нет?
— Да, — сказал я. — Поэтому мы не должны спускать с его глаз.
— Звучит очень оптимистично, — сказал Гарри. — И миролюбивее, чем я ожидал.
— В смысле? — спросил я.
— Исходя из предыдущего разговора я подумал, что ты предложишь убить его первым.
***
Когда мы с Гарри добрели до скромного дачного поселка правителя одной из самых могущественных империй Системы, торжественный комитет по встрече был уже на месте.
Честно говоря, я был рад их видеть (ну, почти всех), но на столь торжественный прием все же не рассчитывал. Более того, это вообще не входило в мои планы, сначала я хотел тихо переговорить со своими.
Виталик с Федором стояли на веранде своего бунгало, где-то в глубине за ними в кресле качалке сидел Разрушитель Миров. Сам император курил сигару и любовался звездным небом, стоя рядом с огромным, громко трещащим костром.
А перед костром стоял Магистр.
В отличие от всех остальных, одетых расслабленно и по-пляжному, Магистр был в своей кожаной походной броне, видимо, он тоже недавно откуда-то вернулся или, напротив, куда-то собирался.
— Привет, — сказал я. — Ночь вроде бы теплая, так зачем костер? Разденемся догола и будем плясать вокруг огня?
— Прибереги свои фантазии для другого случая, — сказал Магистр.
— Ладно, — сказал я. — А что происходит?
— Понятия не имею, — сказал Виталик. — Я проснулся как раз оттого, что он зажигал. Сказал, что так антуражнее, ну и мы не стали спорить. В конце концов, мы же давно сошлись на мысли, что Магистр не странный, он просто эксцентричный.
— А, ну да, — сказал я. — Так в чем дело, Оберон?
Он кинул мне в лицо какую-то скомканную тряпку. Я перехватил ее левой рукой и развернул.
Это была перчатка.
— Интересно девки пляшут, — сказал Виталик.
Федор ахнул.
Кевин вынул изо рта сигару и посмотрел на нас в легком изумлении.
И только Гарри Борден и скрывающийся где-то во тьме Разрушитель Миров остались невозмутимы.
— Я тебя правильно понял, Оберон? — уточнил я. — Это вот то самое, о чем я подумал?
— Да, — сказал он.
Вообще я когда-то слышал (может, это и неправда) что традиция швырять людям перчатки в лицо зародилась в рыцарские времена, и речь шла не о изящных лайковых вещицах, а о полновесных латных рукавицах, и такие броски частенько заканчивались сломанными носами и выбитыми зубами, после чего уклониться от поединка было уже невозможно. Зная Магистра, я понимал, что он мог бы швырнуть мне в лицо и что-нибудь потяжелее, какую-нибудь деталь бронированного скафандра космодесантника, например.
И вот тогда бы я точно обиделся.
— Но все же, чтоб не возникло между нами досадного взаимонепонимания, давай проговорим это вслух, — предложил я.
— Давай, — согласился Магистр. — Я тебя вызываю.
— Может быть, заодно озвучишь и причину?
— Ты лгал мне, — сказал он.
— А ты мне, — сказал я. — Так что я полагал, что это нормально.
— Кроме того, я знаю, что ты задумал, — сказал он.
— И тут у тебя значительное преимущество, Оберон, — заметил Кевин.
— Ты подслушивал? — спросил я.
— Да, это удобно, — сказал Магистр, ничуть не смутившись. — Ведь и ты тоже следил за мной.
— Не то, чтобы следил, — сказал я. — Мне просто по дружбе рассказывали.
— Ребята, вы вообще о чем? — спросил Виталик.
— Ну помнишь, мы с тобой говорили о противодействии среды, — сказал я. — Это вот как раз оно и подкатило.
— Ну да, спасибо, — сказал Виталик. — Стало гораздо понятнее.
— Он знает о том, что мы задумали, — сказал я. — И он против этого.
— Осторожнее, физрук, — сказал Магистр. — Ты топчешь мои грезы.
— Может быть, это потому, что ты не оставил мне выбора?