Глобальная Катастрофа даст понять, что убеждение в способности человека к совершенствованию всего лишь миф. Ухудшение уровня жизни, потеря привычного комфорта, сокращение срока жизни, нехватка ресурсов, политические беспорядки, военные стычки — неизбежные обстоятельства, которые разрушат этот миф в пух и прах. А затем наступит горькое разочарование. Мир движется к социально-экономическому мраку. Честно говоря, некоторые идеи эйфорических столетий индустриального века мне нравятся — законность, отделение церкви от государства, социальное равенство, тайное голосование и дивиденды. Мне кажется, нам будет не хватать их в грядущем.
За последние десятилетия идеи драматичным образом изменились. Например, в 1950-х и 1960-х годах — во времена моей молодости — азартные игры считались уголовно наказуемым пороком, захватывающим низшие слои общества. Сегодня, 40 лет спустя, азартные игры — это основной вид развлечения в культуре, жаждущей увеселений. Нельзя не заметить, как новое отношение к азартным играм отражается на более глубоком фундаментальном изменении обычного образа мышления — и вся манера поведения основывается на вере в то, что из ничего можно что-то получить.
Пятьдесят лет назад люди так не думали. Сегодня в мире, где на первом месте стоит культура развлечений, получить что-то из ничего — обычное состояние ума. Это то, чего ждут (или, по крайней мере, чего сильно желают). Такое отношение влияет на все аспекты нашей жизни.
Во время Глобальной Катастрофы условия жизни кардинально изменятся. Вместо изобилия придет голод, холод наступит там, где сейчас тепло, потребуется прилагать усилия, где раньше это было не нужно, здоровые заболеют, а жестокость придет на смену спокойствию и миру. Мы вынуждены будем трансформировать наши убеждения, ценности и идеи согласно новым условиям. Какими людьми мы станем? В мире, где главная цель — выживание, сама жизнь выглядит мрачно. Мы осознаем, что наша жизнь не вечна, наше отношение к смерти изменится. Мы начнем трезво смотреть на вещи. Что на самом деле есть богатство? Людям, занятым в поле, будет просто некогда задумываться о таких мелочах, как ирония, уныние и современная уверенность. Для них главное — запастись достаточным количеством продуктов питания, чтобы пережить зиму. В период Глобальной Катастрофы никому не удастся получить что-нибудь из ничего.
Скорее всего, тяжелые условия обратят нас к религии. Возможно, какая-то часть населения склонится к экстремизму. В отсутствии закона и эффективной светской власти Церковь станет главной властью. Возможно, надолго. Люди будут питать надежду, что законная власть поможет им выжить. Они даже смирятся с иерархическими социальными отношениями и начнут с пренебрежением относиться к демократии. Ими станет легко управлять. Появится резкое расслоение общества. Особенно многочисленным станет рабочий класс. Не будет больше социального равенства.
Нормы поведения и понятия нравственности тоже сильно изменятся. Станут неинтересны «основные причины» неправильного поведения. Никто не будет разбираться в сути. Просто последует наказание. Правосудие ужесточится. Возникнет много несправедливости. Простых извинений будет недостаточно. Придется лично отвечать за все проступки. Дети и подростки будут меньше защищены в правах. Прежние традиционные понятия о труде, возможно, снова введут различия между женским и мужским трудом. При сложившихся новых обстоятельствах такие видоизмененные отношения превратятся в норму.
Как видите, перспективы пугающие. Если и есть что-то положительное в грядущих переменах, то, наверное, его следует искать в общинных отношениях, более тесных взаимоотношениях с соседями, помощи друг другу. Идея о красоте, наверняка, вернется из своего модернистского изгнания. Мы станем изготавливать вещи не для того, чтобы шокировать или удивить, а потому, что они просто необходимы. Также я верю, что несмотря ни на что, мы все станем человечнее и искреннее.