«Я много раз видел, как это происходит. А сегодня — это вообще эпидемия. Неким образом наш духовный опыт смещает приоритеты и неглавное становится главным, а заканчивается все тем, что мы теряем из виду эту самую настоящую жизнь. Разве не происходило то же самое в ранней церкви? Вспомни, что написано о церкви в Ефесе… И что говорит о них Христос в своем послании к ним в книге Откровения?
Их теология была безупречна. Они знали истину настолько хорошо, что могли заметить ошибку, как мошку в тарелке с супом, со ста шагов. Они не боялись противостоять тем, кто выдвигался вперед в церковном служении, и если надо было — обличали их, определенно зная, кто тут говорит правду, а кто фабрикует подлог в корыстных целях, дабы сделать на этом имя. Их стойкость во времена гонений была непревзойденной за все времена существования христианства. Казалось, что страдания, чем дольше длились, тем больше закаляли их, и разве жаловались они на тех, кто подвергал их резким нападкам. Но вот странно, был ли Христос доволен ими?»
Я совсем недавно проповедовал по этому отрывку, поэтому знал, о чем говорил Джон. «Нет, он упрекал их за то, что они оставили свою первую любовь».
«Совершенно верно. Разве не удивительно? То, чего им не доставало, создало черную дыру, в которую всасывалось все достигаемое ими добро. Они оставили ту восхитительную любовь, которую имели к Господу вначале. И без нее их служение было бессмысленным. Можно так увлечься деятельностью ради Него, что легко потерять Его самого из виду. Их, дела — все без исключения — не имели в основании ни их любви к Нему, ни Его любви к ним. И поэтому все произведенное не только теряло смысл, но и несло в себе разрушительную силу».
«Это — я! Вы говорите обо мне»
«Это старая история, Джейк. Она повторялась миллион раз под таким же количеством названий. Ты помнишь тот день, когда любовь Христова охватила всю твою душу?»
Воспоминания поплыли перед глазами: «Да, я учился в средней школе, мне было двенадцать, а может тринадцать, я знал, что со мной что-то происходит. Мои родители были в другой комнате на собрании, где тридцать, а то и больше человек молились. Они находились там уже больше четырех часов, без всяких намеков на завершение. При всем том, это доставляло им удовольствие. Это повторялось каждую пятницу вечером. Они не могли дождаться назначенного времени, когда могли все собраться и молиться. Иногда там пели, бывало — смеялись, а то и плакали. Редкий вечер заканчивался раньше 11:00 ночи, чаще все затягивалось гораздо дольше.
Все это было новым для моих родителей, которые также как и я выросли в церкви. Мы — третье поколение баптистов по отцовской линии и пресвитерианцев — по материнской. Мои родители примкнули к Баптистской церкви, как активные члены, постоянно посещали службы и состояли во многих комитетах. Но я никогда не замечал, чтобы церковь доставляла им удовольствие. Были такие воскресные утра, когда нам даже удавалось отговорить их и не ходить.
А тут было что-то другое. Из той комнаты их невозможно было вытянуть даже на буксире. Из постных церковных христиан они превратились в таких, которых больше волновала их жизнь с Богом. И я видел, как Бог менял их. Старые привычки отшелушились, Божие присутствие было выше их нужд, чтение Библии было в почете при каждой возможности. Я помню, они молились о каждой мелочи. Была радость, свобода и живая вера в самом начале. Как нас это притягивало! Они молились и за нас, тогда то впервые я почувствовал прикосновение к жизни Божией. Я даже помню, как впервые услышал то, что называют Божьим откровением».
«И что было дальше?»
«Несколько лет все это приобретало силу, и они захотели приобщить остальную церковь. Но подозрительность оказалась выше, а обвинения сильнее. Когда, спустя несколько месяцев туман развеялся, стало ясно, что в церкви им никто не рад. Многие из той группы отказались от членства в церкви, но их пыл от этого не угас. Все воспринималось ими как гонения.
Ну и уж раз в той церкви их никто не ждал, они решили основать свою собственную совместными усилиями. Первое собрание привело 80 человек, которые едва поместились в небольшом доме. Дух был поразительным. И они решили организоваться, снять помещение и нанять пастора».
Удивительно, как я раньше этого не вспоминал! «А потом все тихо умерло. Вся деятельность ради Иисуса, которая их захлестнула, убила ту простую радость пребывания в Его любви».
«Поразительно, да? Облагораживание всего в форму, которую они принимали за церковь, смогло произвести то, что гонения не смогли. В попытке придать собранию ту конфигурацию, которую мир считает церковью, они потеряли из виду суть. Из всего существующего на свете наш Небесный Отец желает только одного: чтобы вы упали к нему в объятия, утонули в Его любви и провели в ней всю свою оставшуюся жизнь. Божий план, приносящий свободу, от сотворения до Дня второго пришествия состоит в том, чтобы привлечь людей к той любви, которую Отец, Сын и Дух Святой разделяют в вечности. Он желает ни больше, ни меньше и ничего кроме этого!
Это не отдаленный Бог, который послал Сына Своего со списком законов по соблюдению ритуалов и правил. Его приход был приглашением к тому, чтобы разделить Его любовь и к общению с Отцом, которое описывается им как дружба. А мы? Нас мгновенно поглощает деятельная религиозная культура, бесследно пожирающая эту Любовь, которую она думает, что имеет.
В Ефесе — охота за лжеучителями, в Галатии — привлечение всех к соблюдению ветхозаветных ритуалов. Сегодня — давайте сделаем так, чтобы все участвовали в церковных программах! Неважно, что уводит людей от Божией жизни, достаточно, чтобы этого было сполна, дабы выглядеть равноценной заменой. Естественно, выявить несоответствующих легче, когда стандарт четко определен — например, обрезание, как в Галатии, сложнее, когда рамки смыты, пример — обязательное посещение воскресной службы, как в Кингстоне. Но говорю тебе, что результат и в одном и в другом случае один и тот же — паства, пораженная скукой и недоверием, более не стремящаяся объять жизнь, данную от Отца».
Я не знал, что сказать. Сомнения мешали понять, был ли я с ним согласен. Как можно ставить на одну планку весов посещение службы и обрезание?
«Ответь мне на один вопрос, Джейк. Сколько потолочных плиток в вашем зале для собрания?»
Что тут думать? «312 полных и 98 половинок».
«Как ты узнал?»
«Пересчитываю, когда мне скучно»
«Похоже, что скучно тебе частенько. И не тебе одному. Знаешь сколько таких? Я как-то беседовал с одним товарищем, который не поленился „счесть“ все номера гимнов прославления на обложке сборника из любопытства, не сойдется ли 666. Как-то не верится, чтобы люди, разделяющие жизнь Божию, не находили ничего лучшего, чем практиковаться в таких „славных“ занятиях. Не настораживает ли этот факт, как нездоровый симптом?»
М-да, пожалуй, он прав.
«Не помнишь, какая мысль пришла тебе в голову как раз перед тем, как войти в церковь в прошлое воскресенье?»
Тут надо подумать. «Я прокручивал свои записи, пытался найти ассоциативную иллюстрацию, которую не успел придумать».
«Понятно, а что ты себе подумал, когда припарковал машину возле церкви?»
Мгновение порывшись в памяти, я вспомнил: «Что я буду рад, если все это поскорее закончится и я смогу вернуться домой». Я повеселился над своими мыслями. «А как вы угадали?»
«Я и не угадывал, но меня это не удивляет. Ты и не подозреваешь, сколько людей думают также, даже те, которым платят за работу, как тебе. Рутина обескровливает их жизнь, неважно насколько она у них полнокровна».
«Значит, разочарование Джима на самом деле хороший симптом?»— спросил я недоверчиво.