То, что на нём одето, лишь с большой натяжкой можно было назвать одеждой. По сути, это просто куски грубой ткани, замотанные вокруг тела, рук и ног, перевязанные крест-накрест ремнями, чтобы не спадали. Ступни босые, волосатые и заскорузлые, ногти зеленовато-жёлтые, длинные, загнуты вниз, как у беркутов. Там, где волосы растут редко, видна шоколадная кожа. Взгляд угрюмый, но, скорее, покорный, нежели агрессивный. Зрачки тёмно-коричневые расширенные, белки желтоватые с хорошо заметной сеткой капиллярных сосудов. Спина широкая, треугольная, крепко посаженная на кости таза. Руки — там, где нет одежды, напоминают ветви дуба — настолько увиты сухожилиями. Никакого брюха — сплошная груда мышц, словно специально созданная для тяжёлой работы.
Папаша присмотрелся, прислушался. Илеси медленно спрятала коробку за собой. Великан глянул на дочь, что-то спросил. Голос его громыхал и гудел. Девочка в ответ произнесла три коротких слова. Колосс наклонил голову, сказал ещё пару фраз, касаясь уха пальцем. Ребёнок вздрогнул и поспешно ответил. Великан сощурился, быстро шагнул, оттолкнул дочь и схватил коробку. Одним движением исполин сорвал крышку и оторопел. У сидевшего внутри Краснова душа ушла в пятки. Чудовище пару секунд буравило его тяжелым, угрюмым взглядом, потом пробасило непонятную абракадабру, вытащило лилипута, положило на стол и занесло кулак, величиной с бетономешалку. Олег заверещал, безуспешно пытаясь высвободиться из лапы великана, но тот в ответ лишь сильнее сжал кулак, едва не переломав рёбра и почти лишив возможности дышать.
Илеси повисла на ноге отца, протянув руки к игрушке, и протяжно, дико, оглушающе завыла. Великан отталкивал её, чтобы не мешала, но она раз за разом упрямо лезла на него, прося, умоляя пощадить этого маленького, но такого похожего на них пришельца. Наконец, колосс уступил, разжал ручищу. Полузадушенный, ставший синим Олег хрипло задышал, попутно ощупывая рёбра — не сломаны ли. Потом с усилием встал, поклонился, протянул руку… Пропищал «Здравствуйте»…
Нет, ну а что бы вы сделали на его месте? Находясь в крайней стадии испуга, не зная языка, обычаев, культуры? Может, протянув руку, он наносит оскорбление? Однако, по счастью, великан его не понял. Ещё взбешённый, он повернулся спиной и принялся громогласно ругать дочь за её выходку. И, судя по реакции, ему было известно о существовании людей, живущих на поверхности. Илеси, опустив голову, выслушивала поток тирады, сопровождавшийся бешеной жестикуляцией, всхлипывала, делала знак рукой, как рэперша, тихо покачивая горизонтально расположенной ладонью с выпрямленными пальцами. Олег, помня реакцию девочки на музыку, спрыгнул со стола, открыл гитарный кейс, извлёк гитару и принялся тихо наигрывать романс Гомеса.
Отец, так же, как и накануне дочь, замер, весь превратившись в слух. Он медленно опустился на пол, скрестив ноги и, не отрывая взгляд огромных зрачков слушал мелодию. Отыграв романс, наш герой положил инструмент, встал, подошёл ближе.
— И-ле-си, О-лег, — показал он на ребёнка, затем на себя и, напоследок указал на отца.
— Киргейл, — неохотно пробасил великан.
— Ну, вот и отлично, — облегчённо выдохнул Краснов. — Дело осталось за малым — показать, где тут выход. Надеюсь, вы поможете отсюда выбраться? Ведь так?
Киргейл что-то сказал, встал, вышел, оставив дочь с её новой игрушкой. Вскоре вернулся с большой металлической клеткой, наподобие тех, в которых держат попугаев. При виде тюрьмы, сердце Олега чуть не остановилось, руки опустились.
— Это для меня? Чёрт, кого я пытаюсь обмануть… Конечно, для меня.
Великан открыл дверцу, показал дочери увесистый навесной замок с ключом. Дочка запрыгала, захлопала в ладоши, подбежала, обняла отца. Тот буркнул, твёрдо отстранил дочь, показал пальцем на Олега и произнёс несколько отрывистых слов. Олег догадался, каких. Наверняка велел стеречь его самым тщательным образом. Илеси быстро закачала ладошкой, взяла рукой человека и посадила в клетку. Краснов не сопротивлялся, поняв, что это, по меньшей мере, бесполезно. Девочка натаскала внутрь тряпок, поставила бадейку с водой и остатки еды. После чего захлопнула дверь и повесила замок.
Олег медленно сполз на тряпки, сделанные, похоже, из искусственных нитей, закрыл голову руками. Ему вдруг ясно нарисовалась перспектива умереть в заточении, в пожизненном плену у этих огромных троглодитов. Он обречён до конца своих дней развлекать ребёнка песнями и плясками. Хорошо, что хоть не сожрали, как это делают великаны герои сказок, мифов и легенд. Ну, теперь ещё и голливудских блокбастеров.