– В каком смысле «надеяться только на Бога»?
– Ждать помощи – от Бога, любви – от Бога, внимания и понимания – от Бога. Когда человек перестает надеяться «на князи, на сыны человеческия», потому что понимает, что «в них… несть спасения», то есть не они спасут его душу, он всецело обращается к Богу. Иногда удивительно: откуда у внешне слабых, немощных людей бралось бесстрашие перед угрозами, пытками, даже смертью? Я не только о древних мучениках говорю, но и о верующих людях, которые жили в нашем веке. Один писатель, сам прошедший советские концлагеря, рассказывает, что некоторые старушки приводили следователей в изумление, а потом и в бешенство своим спокойствием, силой духа. Как-то раз такая бабуля, «Божий одуванчик», на допросе отказалась отвечать, где скрывается епископ, которого разыскивали власти. Ее спрашивают: «Так ты знаешь, где он?» – «Знаю, но вам не скажу». – «Да тебе известно, что мы можем с тобой сделать?!» – «Делайте что хотите, на все воля Божия… А на смерть за Господа я хоть сейчас готова». Так и не смогли ничего от нее узнать.
Старушка на соседней скамейке все еще дремала на солнышке. Ее тоже можно было бы назвать «Божий одуванчик». Такую бабулю пальцем тронуть нельзя – упадет, рассыплется. Андрюша вообразил, как она сидит на допросе и шамкает: «Хоть сейчас готова умереть, а вас не боюсь». А что? Не так уж это невероятно.
Представление о героизме у нас чаще связано с молодостью и красотой, а почему, собственно? Эта старушка тоже может оказаться бесстрашной, как древние мученики. Если, конечно, она верующая… Чего ей бояться? Что терять? Чем могут серьезно навредить ей люди? Пожалуй, папа прав: старость дает духовную свободу, это вовсе не жалкое прозябание, а новое, особое состояние души. Но только если есть вера. А если вера тверда, то и молодому нечего бояться: ни тюрьма, ни ссылка, ни пытки не причинят вреда душе. Андрей вспомнил прокимен, который поется в церкви на каждом водосвятном молебне: «Господь просвещение мое и Спаситель мой – кого убоюся?»
– Она, наверное, молилась много, – сказал он в раздумье, имея в виду старушку из папиного рассказа.
– Наверное. Да не просто много, а иначе, чем мы. Человек, который предает себя в волю Божию и надеется на одного Бога, молится не устами только, как это часто у нас бывает, а сердцем. Есть очень много людей верующих, которые много лет ходят в церковь, читают духовную литературу, исполняют утреннее и вечернее правило, но не знают при этом, что такое настоящая молитва. Один священник, также побывавший в заключении в годы гонений на Церковь, так и говорил: что научился молиться только в одиночной камере, когда остался один и не мог уже надеяться ни на кого из людей. Вернее, не один, а с Богом.
Я однажды слышал, как старушку прихожанку в церкви спросили: «Трудно, Вам, наверное, одной жить?» А она отвечает: «Я не одна – я с Богом». Вот это вера, вот это сила! Каким слабым и жалким кажется рядом с ней какой-нибудь молодой человек, раб моды и общественного мнения, подражатель западным кумирам, который больше всего боится быть не «как все», отличаться от своих сверстников одеждой, поведением, привычками…
Посмотри еще раз на эту старушку. Вот, она совершила свою ежедневную прогулку и заодно сделала доброе дело, покормила птичек. Сидит, греется на солнышке и, наверное, благодарит Бога, что еще имеет такую возможность: пообщаться с птичками, посидеть на лавочке… Сейчас пойдет домой, попьет чайку. У нее есть, наверное, своя комната или хоть уголок, весь в иконах. Сядет на свою постель или приляжет и будет молиться Богу, Пресвятой Богородице…
Разве это не жизнь? По-моему, самая настоящая, подлинная, содержательная жизнь!