Джози казалось, что она проспала всего несколько минут. Однако яркие солнечные лучи, которые пробивались сквозь шторы на незнакомом окне, говорили, что на самом деле времени прошло гораздо больше.
Из безмятежной полудремы ее вырвала тупая боль в голове. И ужасная сухость во рту.
Постель тоже была странная.
Простыни белоснежные… Но где она? Во всяком случае, не дома. Девушке начали вспоминаться подробности вчерашнего вечера. Постепенно она вспомнила все. Или надеялась, что все.
Джози застонала и села. Простыня соскользнула с ее плеча. На ней была блузка, но часть пуговиц расстегнулась, так что был виден лифчик. К своему ужасу и смущению, Джози обнаружила, что ее брюки исчезли и на ней только трусики.
Джози схватилась за голову и в ужасе огляделась. Номер принадлежал Мэтью. Пиджак, в котором он был накануне вечером, валялся на подлокотнике кресла. В душе тихо лилась вода.
Что делать? Он же может вернуться в любую минуту!
Голова болела так, словно грозила отвалиться, но девушка поспешила выбраться из постели. Она взглянула на смятые простыни. Неужели он… неужели они… делили постель вчера ночью? Что же еще между ними произошло?
Джози изо всех сил старалась думать, но ее мозг словно застыл. В полной растерянности она бродила в поисках своей одежды. Что же Мэтью сделал с костюмом, когда раздел ее вчера? Или она сама разделась? Почему она не поехала домой? И почему он не отвез ее домой? Может быть, она совершила какую-нибудь по-настоящему ужасную глупость? Произошло ли нечто большее, чем просто ужин с неумеренным количеством спиртного?
Дверь в ванную открылась, и Джози замерла в смятении. Мэтью выглядел просто потрясающе. Такой красивый и полный жизненной силы. На нем были джинсы и свежая рубашка, из которой виднелся его мощный торс. Полотенце небрежно переброшено через плечо. Мокрые темные волосы блестят…
— Доброе утро. Как ты себя чувствуешь?
Джози только открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на берег. Наконец голос вернулся к ней.
— Хуже мертвеца.
— Не удивительно. Обычное похмелье. — Джози, немного смущенная своей полунаготой, очень хотела бы, чтобы ее блузка была подлиннее. Мэтью смотрел на нее с улыбкой. — Я подумал, что тебе лучше поспать подольше, поэтому не стал тебя будить.
— Ох! — Джози еще раз растерянно оглядела смятую постель, весь номер. — Я не могу найти свою одежду.
Мэтью, вытирая волосы, ответил:
— Я отдал ее в чистку и ремонт. У тебя дырка на брюках.
— Не стоило тебе так беспокоиться, — смущенно проговорила Джози.
Волосы Мэтью взъерошились. Она никогда не видела его таким раньше. Сейчас он казался каким-то… уязвимым. Еще Джози никогда не видела его мускулистого живота, обнаженной широкой груди. Она засмущалась и быстро отвела взгляд.
— Не бойся. Уверен, скоро твой костюм будет здесь, в целости и сохранности. Не хочешь пока принять душ? Это поможет тебе прийти в норму, — предложил он заботливо.
— Ты что, вообразил, что я с похмелья? — запальчиво начала было Джози и остановилась. — Да я и не могу.
Мэт слегка вздохнул.
— Почему же?
— У меня нет одежды на смену! Что я, по-твоему, надену?
— Думаю, служащие отеля могут купить тебе новое белье. — Он подошел к стоявшему у постели телефону. — Я попрошу их принести твой костюм и закажу завтрак в номер. На двери в ванной висит купальный халат. Можешь надеть его после душа.
Кажется, Мэтью все давно рассчитал. И его нисколько не смущало, что она стоит полуголая в двух шагах от него посреди гостиничного номера. «Какая же я дура, — подумала Джози. — Что ему смущаться? Мэтью уже давно не подросток. Ему тридцать лет. Боже мой! За эти десять лет наверняка он не раз оказывался в подобных ситуациях с разными женщинами…»
Плечи Джози горестно опустились. Она направилась в ванную и заперла за собой дверь…
— Ты не голодна? Тебе надо бы поесть хоть что-нибудь, кроме кофе. Ты сразу почувствуешь себя лучше.
— Слушай, давай больше не будем говорить о моем состоянии. — Пока Джози стояла под душем, она сумела убедить себя, что ситуация, которая кажется столь неудобной ей, для Мэтью — всего лишь забавная случайность.
Но, сидя напротив Мэтью за круглым столиком, девушка чувствовала себя очень неловко. Особенно потому, что на ней не было ничего, кроме купального халата. Впрочем, Мэтью это, похоже, не смущало. Для него она представляла не больший сексуальный интерес, чем хлеб на тарелке.