– Нет.
Стюарт просиял, и Шарлотта поняла, что у него отлегло от сердца, – он не был уверен, что она ответит именно так.
– Вам надо переодеться. – Он снова поднес к губам ее руку. – Мне нравится ваше платье, но я не хочу, чтобы вы его испортили.
Шарлотта направилась в свою спальню, а Стюарт повернулся к матери, вошедшей в холл. Он понимал, что его ждет нелегкий разговор. Широко раскрытыми глазами Амелия смотрела, как в дом вносят ящики и массивные сундуки.
Шарлотта же была в смятении. Только сейчас она осознала, как много поставлено на карту. Их со Стюартом решение представлялось ей прежде единственно верным, однако теперь ее снова охватила тревога. А вдруг у нее нет того, что разыскивает похититель? Конечно, все доводы, которые приводил Стюарт, казались ей вполне разумными. Не оставалось никаких сомнений в том, что итальянцу, который обыскивал эти ящики, был нужен какой-то предмет, привезенный из Италии. Но что это может быть? Грабитель методично открывал ящик за ящиком, однако каждый раз не находил того, что его интересовало. Может, эта ценная вещь спрятана в каком-то другом месте, в каком-нибудь тайнике? И как они могут надеяться ее разыскать, если злоумышленнику это до сих пор не удавалось сделать?
Так размышляла Шарлотта, выйдя из своей спальни и спускаясь по лестнице. И в этот момент ее увидел Стюарт. Одно мгновение он смотрел на нее как зачарованный. Затем снова повернулся к матери. Этот взгляд Стюарта приободрил Шарлотту. Что бы ни случилось, она не одна. С ней Стюарт, и он не бросит ее одну, пока они не найдут Сьюзен.
– Я должна извиниться перед вашими родителями, – прошептала Шарлотта, приблизившись. – Мне ужасно неудобно перед ними.
Стюарт промолчал, и Шарлотта, кусая губы, спросила:
– А вдруг мы ничего не найдем?
– Не беспокойтесь, найдем. Обязательно найдем.
– Но как? У нас даже нет никаких предположений о том, что это может быть. Я лично представления не имею, что ему надо от меня. И что мы будем делать, если нам не удастся обнаружить ничего ценного? – Шарлотта закрыла глаза и тут же почувствовала, как Стюарт нежно поцеловал ее в висок.
– Я же сказал: не беспокойтесь. Какая-то неизвестная ценная вещь наверняка спрятана в одном из ящиков. А похититель, конечно же, все это время следил за домом. Теперь он знает, что вещи привезли сюда. Следовательно, знает, что вещь, которую он ищет, находится у него под носом. Полагаю, он непременно даст о себе знать.
Шарлотта вздохнула и открыла глаза. – В таком случае давайте начнем поскорее.
Они трудились в течение нескольких часов. Из соломы то и дело появлялись вазы, статуэтки, картины… Затем вес аккуратно записывалось Лючией в блокнот, после чего Бентон относил вещи в гостиную. Шарлотта внимательно рассматривала каждый предмет, стремясь найти что-то особенное, но все вещи выглядели точно так же, как в ее доме в Италии… Шарлотта снова поймала себя на мысли о том, что, может быть, напрасно не оставила коллекцию за границей. Просьба Пьетро сохранить коллекцию казалась весьма странной. Действительно, почему он хотел, чтобы она сохранила все это?
К ленчу одна повозка опустела, а другая была разгружена наполовину. В середине дня было покончено с третьей повозкой, и они занялись четвертой. Гостиная к тому времени была полностью завалена вещами. Лючия то и дело жаловалась на усталость, а Шарлотте ужасно хотелось выбросить на улицу все, что они еще не успели распаковать. И даже Стюарт все больше мрачнел.
– Я ходила в оперу, и там пела Марчелла Рескатти, – сообщила Шарлотта Лючии, чтобы разговором хоть как-то отвлечься от утомительной работы.
Брови Лючии поползли вверх.
– Марчелла Рескатти? Ла Порчеллина?
– Порчеллина… Ах, как красиво звучит! Как это переводится? – спросила Амелия.
Шарлотта понимала: мать Стюарта взялась им помогать, чтобы они побыстрее закончили и чтобы ковер в гостиной не пострадал. Но затем миссис Дрейк вошла во вкус и с восхищением разглядывала изящные вещицы, которые они вынимали из соломы.
– Порчеллина – это свинка по-итальянски, – объяснила Лючия. – Дело в том, что нос Марчеллы похож на пятачок, а ее голос в верхнем регистре напоминает поросячий визг. И в какой партии ты ее слышала?
– Сьюзен из «Женитьбы Фигаро».
– Сьюзен! – Лючия щелкнула пальцами. – Полагаю, бедняжку освистали.
– Ничего подобного. Публика была от нее в восторге. – Шарлотта протянула Бентону увесистую урну и посмотрела на Стюарта.
– А вам понравилась опера? – спросила она.
Стюарт неопределенно пожал плечами. В этот момент он пытался поддеть крышку одного из ящиков металлическим прутом.
– Мне показалось, певица пела прекрасно.
Лючия презрительно фыркнула:
– Английский вкус весьма непритязателен.
– А разве вкус Шарлотты не такой же английский, как у меня? – поинтересовался Стюарт.
– Шарлотта бывала в Милане и Венеции и слышала лучшие голоса.
– Англичане должны довольствоваться тем, что могут получить, – заметила Шарлотта. – Здесь не сыщешь настоящих исполнителей.
– Пожалуй, не только здесь – повсюду. Настоящих мастеров не так много на белом свете. Умение исполнять оперную музыку – величайший дар. Поросенок может выйти на сцену и, издавая громкий визг, выдавать себя за оперную певицу, но настоящие ценители оперного искусства знают в этом толк. – Лючия хмурилась, глядя на статуэтку, которую держала в руках Амелия.
– Все это верно. Но если, кроме этой свинки, здесь больше некого найти, то что же еще остается делать? – Шарлотта вздохнула, доставая из ящика статую, оказавшуюся очень тяжелой.
Она подтащила ее к краю ящика, но вещь выскользнула у нее из рук и чуть не упала на пол. Ей удалось вовремя подхватить статую, но ее края больно врезались Шарлотте в ладони, и она в конце концов выпустила ее, так что статуя скатилась обратно на дно ящика.
– Осторожнее, милая, – увещевала подругу Лючия. – Какой толк во всей этой работе, если ты будешь бить эти хрупкие произведения искусства? А вдруг это и есть то самое сокровище?
Вконец раздосадованная, Шарлотта с ненавистью посмотрела на статую. Эту вещь – скульптурное изображение Меркурия – она особенно не любила. Самодовольное лицо бога торговли выводило Шарлотту из себя. Ей постоянно казалось, что он наблюдает за ней и ухмыляется. Пьетро же питал к этой вещи необъяснимое пристрастие, держал ее в спальне и даже разговаривал с ней время от времени. Ну а сейчас Шарлотте казалось, что Меркурий злобно насмехается над их усилиями.
– Успокойся, Лючия. Это вовсе не сокровище, а жалкая подделка. Точно такая же, как и все остальные вещи, прибывшие из Италии.
– Что?! – В один голос воскликнули Стюарт, Амелия и Лючия.
И даже бесстрастный Бентон, похожий на каменного сфинкса, уставился на Шарлотту в изумлении.
– Пьетро подделывал произведения искусства, – проговорила Шарлотта, в изнеможении опустившись на пол. Окинув взглядом холл, она добавила: – Да-да, все это – подделки. Поэтому не стоит обращаться с этими вещами так, словно они – бесценные произведения искусства.
– Вы уверены? – спросил Стюарт. – Откуда вы знаете?
– Пьетро сам признался.
Каждая из этих подделок напоминала Шарлотте о тех годах ее жизни, когда она чувствовала себя одинокой и несчастной. Прошлой ночью Стюарт все верно о ней сказал: Пьетро использовал ее для воплощения своих извращенных фантазий. В благодарность он щедро одаривал свою жену, и Шарлотта жила в роскоши. Но жизнь, которую она вела, должна была прежде всего приносить удовольствие Пьетро, а не ей. Только теперь, после того как Стюарт открыл ей глаза, Шарлотта поняла, как одинока она была в Италии.
И ее больше не заботила репутация Пьетро. Гордясь своим мастерством, он взял с жены клятву, что она будет хранить его тайну. Покойный муж Шарлотты не видел ничего зазорного в том, что обманывал людей, выдавая свои подделки за подлинные произведения искусства. Он позволял людям думать, что его коллекция представляет истинную ценность. Вероятно, Пьетро завещал жене свою коллекцию лишь для того, чтобы никто не узнал его тайну и не обвинил его в подлоге. В благодарность за то, что Пьетро когда-то помог ей, Шарлотта долго молчала, но теперь ей казалось, что в молчании уже не было смысла.