Несколько мгновений я изучала его, стараясь не думать о том, как бы я себя чувствовала, если бы наши роли поменялись. Мне не хотелось даже думать, что он может развлекаться с другой женщиной. Одна только мысль об этом вызывала во мне огромную невообразимую ярость. Как он вынес все это? Чувствуя, понимая, что это была любовь, снова и снова на протяжении веков. Я бы, наверное, так не смогла. Но я не хотела ни сочувствовать, ни сопереживать ему из-за ситуации, в которую он попал в результате злых игр судьбы от рук ведьм.
Я просто хотела быть свободной, быть собой. Просто хотела не любить его.
Но он был прав. Что-то во мне не отпускало Кэлума. Что-то никак не могло отделить человеческого мужчину от самца фейри. Я знала, что это одна и та же личность. На первый взгляд это казалось подтасовкой, но я же видела, как в оболочке Кэлума иногда мелькал Калдрис. Это можно было определить по тому, как он защищал меня от всего. Как он хотел обладать мной – и телом, и душой. И как он оставил Дженсена умирать только потому, что тот оскорбил меня в библиотеке.
Я не знала, что ему сказать. Соглашаться с тем, что он говорил, я не хотела и не хотела доставлять ему удовольствие, признаваясь в любви. Он этого не заслужил. Он потерял право услышать эти слова от меня. Независимо от того, могла ли я контролировать то, что чувствую, я пока еще могла контролировать то, что говорю.
Он со стоном вздохнул, уронив голову на грудь. Наш зрительный контакт прервался… сильно ранив его, и я ненавидела себя за это. Ненавидела то чувство, будто я предала его, не подарив ему уверенность, в которой он нуждался после того, как я поддалась искушению почувствовать его кожу на своей, хотя это было последнее, чего я должна была хотеть.
Я ненавидела себя и то, какой я стала.
– Я ни за что не потеряю тебя снова, – сказал он, поднимая голову, пока его глаза снова не встретились с моими. – Я пойду за тобой, потому что, если ты уйдешь, я превращусь в разбитую оболочку, от которой будет больше вреда, чем пользы. Все, чего я хочу, – это быть с тобой. Скажи мне, как это сделать, Эстрелла.
Я прищурилась, пытаясь найти решение. Нам некуда было идти. Куда бы мы ни пошли, мы бы везде представляли опасность для тех, кто нас окружает. Мы не могли отправиться в мир фейри, не опасаясь того, о чем предупреждал меня Бранн, но и в человеческом мире мы тоже никак не могли остаться – теперь люди знали, кто он такой. Мы не могли вернуться в туннели, ведь Мелиан и остальные члены нашего отряда погибли, и мы не смогли бы объяснить, как нам удалось бежать от Стражи Тумана. Слишком много совпадений, и слишком мало времени.
– Не знаю, – сказала я вместо ответа.
Он кивнул, как будто именно этого и ожидал, изучая мое лицо. Целомудренно поцеловав меня в лоб, он наконец отступил и взял мою руку в свою.
– Тебе нужно отдохнуть. Я чувствую, как ты устала.
Он повел меня туда, где ждали другие меченые, о которых мы почти не вспоминали, и во мне тут же возникло чувство вины. Мне не следовало переживать из-за них. Ведь им было на меня плевать.
– Мы останемся здесь? – спросила я, глядя на темнеющее небо.
– На ночь. Дикая Охота будет здесь к утру.
Мы завернули за угол улицы, и в поле зрения появились меченые под охраной скелетов. Они сбились в кучу, лицом к охраняющим их живым мертвецам, прижавшись друг к другу спинами; пройдет много времени, прежде чем кто-либо из них забудется сном.
Калдрис подобрал брошенный мной плащ и повел меня к грязной поляне на противоположной стороне улицы. Он сел сам и притянул меня к себе, усадив между своими коленями, пока я не прижалась к нему спиной. И немедленно почувствовала на себе взгляды других меченых, которые, несомненно, считали, что мы обнимаемся. Что ж, именно так оно и было.
Я долго возилась, поудобнее устраиваясь на его широкой груди. Он накинул на нас плащ, и мы оказались как будто в коконе, где он согревал меня своим теплом.
– Я не хочу спать здесь сегодня ночью, – сказала я.
Этот город был полон призраков и вызывал холод внутри меня, несмотря на тепло его тела.
– Я тоже, детка, – сказал он, и звуки его голоса гулко зазвучали в его груди у меня за спиной. – Надеюсь, тебе никогда не придется испытать ту боль, которую испытал здесь я. Мы уйдем с первыми лучами солнца, но сегодня ночью не броди с духами, которые попытаются соблазнить тебя.
– Духи? – спросила я, оглядывая темнеющую улицу.