Она придержала портьеру, пропуская меня, затем снова двинулась впереди. Мы начали подниматься по лестнице.
— Вам ничего не удастся найти в центральном архиве, — сказала женщина, пока мы шагали по ступенькам. — Нужных документов у них нет. Дела, закрытые до тысяча девятьсот девяносто пятого года, не передавались в архив.
Я молча следовала за ней. Сквозь стену доносились топот ног и глухие удары о татами — дзюдо, ежедневные тренировки обязательны для всех офицеров полиции.
— Пожалуй, прогуляю сегодняшнюю тренировку, — с улыбкой заметила моя провожатая.
— Вы действующий офицер полиции? — спросила я.
— Почти на пенсии.
Мы прошли по коридору и оказались в просторном зале, разделенном невысокими перегородками на кабинки. Я проследовала за женщиной к ее рабочему месту и опустилась на свободный стул около письменного стола.
— Спасибо за помощь, — сказала я, когда она села и придвинула ко мне папку с делом. Папка выглядела на удивление тонкой, словно внутри вообще ничего не было. — Не могли бы вы подтвердить: Каитаро Накамуру действительно приговорили к тюремному заключению в связи со смертью моей матери?
Женщина выглядела слегка удивленной, словно не могла представить, что мне ничего не известно об этом.
— У нас в семье были некоторые разногласия по поводу точной формулировки обвинения, — добавила я.
Она кивнула, открыла папку и, перевернув титульный лист, пробежала глазами первую страницу.
— Согласно записям, прокурор долгое время не выдвигал против него обвинений, — сообщила женщина, — но в конце концов его все же обвинили в убийстве.
— В убийстве? — повторила я. В голове зашумело, стук крови в ушах напоминал ритмичный бой барабанов.
— Госпожа Сарашима, принести вам стакан воды? — заглядывая мне в лицо, спросила женщина.
— Нет-нет, спасибо. Это единственное выдвинутое против него обвинение?
Женщина кивнула, однако я продолжала смотреть на нее, ожидая, что сейчас она опровергнет собственные слова и скажет, что моя мама погибла в аварии, когда ее машина вылетела с трассы.
— Подождите минутку, — сказала женщина и ушла, оставив меня один на один с раскрытой на столе папкой. Прямо передо мной лежало обвинительное заключение. В нем значилось имя — Каитаро Накамура, а чуть ниже — вид деятельности: «агентство по разводам». В голове начало проясняться: теперь понятно, каким образом этот человек оказался вовлечен в жизнь нашей семьи и какова была его роль в разводе моих родителей. Я смотрела на иероглифы, составляющие название фирмы: первый — «разбить пару», и второй — «профессионально». Трудно поверить, но такого рода фирмы существуют по всему миру: аферисты напрокат. И коль скоро имеется спрос, то непременно найдутся и те, кто за соответствующую плату удовлетворит его. Последствия же сделки отнюдь не всегда предусмотрены договором. Мои руки дрожали, когда я взяла бумагу и поднесла поближе к глазам — внизу страницы было официальное заключение: «Убийство Рины Сато».
У меня перехватило дыхание. Яркий свет люминесцентных ламп резал глаза. Я вспомнила все те истории, которые рассказывал дедушка, семейные истории — они есть у каждого, в конечном итоге они перерастают собственные рамки и становятся мифом. Я думала о маме, которая была отнята у меня не несчастным случаем, но руками другого человека.
Горло сжало, я с трудом проглотила слюну. Хотелось спросить женщину, есть ли у них еще документы по этому делу, но я знала, что при подготовке судебного процесса все остальные бумаги были отправлены в токийскую прокуратуру. Ничего из материалов расследования не остается в полицейском участке, только имена участников процесса и обвинительное заключение. Женщина вернулась и протянула мне стакан воды. Я медленно выпила.
— У вас есть имя прокурора, который вел дело? — спросила я. — Или адвоката защиты?
Она подтянула к себе папку и раскрыла ее на последней странице. Там были две визитки, прикрепленные степлером, а подними вырезка из газеты. Такой вырезкой дедушка не делился со мной.
Женщина извинилась и хотела прикрыть статью листом бумаги, но я попросила показать ее мне и настойчиво протянула руку.
Она наблюдала, как я читаю. Небольшой абзац, едва ли в нем наберется больше двух сотен слов, и все же статья в точности описывала мою семью.
— Если хотите, можете оставить газету себе, — сказала женщина, затем вернулась к папке и быстро переписала на листок бумаги имена и служебные адреса прокурора и адвоката, указанные на визитках. — Не думаю, что вы найдете их на прежнем месте, — сказала она, протягивая мне записку.