— Нет, я больше не являюсь его представителем, — ответила она.
Я поднесла к губам бутылку с чаем и сделала глоток.
— Недавно закончилась моя стажировка в Верховном суде Вако, — сказала я, глядя ей прямо в глаза. — У меня тоже есть диплом адвоката.
Она кивнула и откинулась на спинку стула, увеличивая дистанцию между нами.
— Я всегда хотела быть адвокатом, — продолжила я, — как мой дедушка.
Ее рука, лежащая на столе, дрогнула и сжалась в кулак.
— Вы знали его? Вы встречались с ним, так? Вы говорили с моим дедушкой!
Она на миг заколебалась и бросила быстрый взгляд в сторону двери.
— Госпожа Сато, я ничем не могу вам помочь.
— Вы были хорошим посредником между семьей жертвы и вашим клиентом? — не отступала я. — Вам удалось договориться о джидане? — Госпожа Кагашима старалась сохранять невозмутимый вид, однако заметно напряглась, когда я упомянула о деньгах: компенсации, которая может быть предложена семье пострадавшего в обмен на прощение или обращение в суде просьбой о смягчении наказания.
— Ваш дедушка отказался, — коротко бросила она.
— Принять деньги или написать обращение?
— И то и другое.
Я подалась вперед и уставилась на нее:
— Пожалуйста, я просто хочу знать, что произошло.
— Простите, я не могу вам помочь.
— Он убил ее? — спросила я.
Моя собеседница нахмурилась и посмотрела на свои руки, все еще лежавшие поверх папки, но пальцы теперь были крепко сцеплены. Адвоката ничуть не трогали мои эмоции. И меня это устраивало.
— Мне совершенно безразлично, что случилось с ним лично, — медленно произнесла я. — Его судьба давно определилась. Я не собираюсь каким-либо образом преследовать Каитаро Накамуру. Но я хочу знать, что он сделал с моей матерью… и со мной. Я хочу понять, почему много лет назад он вошел в мою жизнь.
Женщина вдруг быстро разомкнула пальцы и, протянув руку, на мгновение коснулась моей руки.
— Это все еще конфиденциальная информация, — мягко произнесла она. — Я не имею права разглашать ее.
Слова Юриэ Кагашимы привели меня в бешенство. Что за подлое лицемерие!
— А ведь вы должны помнить меня! — теперь я схватила ее за запястье и крепко сжала. — Мы встречались, неужели забыли? — Я усилила хватку. — Вы даже качали меня в своих объятиях!
— Госпожа Сато, пожалуйста…
— Сарашима! — я отпустила ее. — Меня зовут Сумико Сарашима. Я сменила фамилию.
Женщина откинулась обратно на спинку стула. Ее взгляд скользнул вниз и остановился на кожаной папке с маленьким золотым значком, закрепленным в правом углу. Я проследила за ее взглядом и тоже посмотрела на значок с изображением цветка, вдруг с особой ясностью отметив, как четко вырезан каждый лепесток и как ровно все они сбегаются к центру, где находятся весы. Подсолнух и весы.
После сдачи квалификационного экзамена каждый адвокат получает такой значок с личным номером, который выгравирован на обороте. Мой значок пока еще не прибыл ко мне. Я представляла, как он лежит сейчас в особом хранилище Коллегии адвокатов, посверкивая золотыми гранями на фоне черного бархата. Надежно укрытый в кожаном футляре, он дожидается своего часа. Поначалу значки у всех новоиспеченных адвокатов блестящие и яркие — ни царапинки. Но постепенно золотое покрытие стирается — как правило, начиная от центра, где изображены весы, — а под ним открывается простое серебро. Кое-кто из моих однокурсников собирался хранить свой значок в кошельке рядом с монетами, чтобы он затерся и побыстрее стал похож на значок опытного адвоката. Что касается меня, я не знала, стану ли вообще когда-либо носить его. Однако значок, который находился сейчас передо мной, действительно состарился от времени: подсолнух, символ свободы и независимости, и весы, означающие справедливость для всех, выцвели естественным образом.
Юриэ Кагашима посмотрела на меня и вдруг сделала то, что я меньше всего ожидала, — широко улыбнулась.
— Дело давно закрыто, — сказала я. — И поскольку меня лично не волнует, что случилось с Накамурой, что за беда, если вы немного поможете мне?
Она молчала.
— Нет, конечно, вы идете на определенный риск, предоставляя мне конфиденциальные сведения. Но могу заверить, я не выдам вас.
Женщина кинула взгляд на свое запястье: краснота в том месте, где я схватила ее за руку, все еще не сошла.
— Вы же понимаете, как непросто мне было обратиться за помощью именно к вам. — На последних словах мой голос дрогнул. — Неужели вы скажете «нет» и обречете меня на то, чтобы всю жизнь тащить на себе этот груз?