— Так ты любишь меня? — спросила Рина. Его уверенный кивок отозвался в ее груди всплеском радости. — После переезда в Токио у тебя были женщины?
Взгляд Каитаро стал рассеянным. — Никого похожего на тебя, — сказал он.
— А на Хоккайдо? — Рина наклонилась, чтобы поцеловать его нос и морщинку на переносице.
— Была одна, — сказал Каитаро, — но я не мог остаться там, даже ради нее.
Рина легла на бок, свернувшись калачиком в его объятиях. Он крепче прижал ее к себе. Ей нравилось, как он смотрит на нее, нравилось сосредоточенное выражение его лица, словно Каитаро читал ее мысли.
Он с улыбкой подбодрил Рину:
— Давай, спрашивай еще.
— Та женщина, на Хоккайдо, знала, что произошло между тобой и отцом?
— Кое-что знала, — после короткой паузы сказал Каитаро. — Она знала, что я сбежал из дома.
— Это не твоя вина, — приподнимая голову, сказала Рина. — Ты должен был начать жить так, как считаешь нужным.
— Я никогда не мог понять своих родителей, — нерешительно вымолвил он. — Да, я подвел мать. Но почему она сама не ушла от него после всего, что отец сделал с ней?
Рина провела рукой по его волосам, словно пытаясь этим ласковым прикосновением смягчить боль.
— Иногда… я презирал ее. Рина… ты понимаешь, презирал!
Молодая женщина молча кивнула, ожидая, когда он продолжит.
— Она должна была защитить себя. Нас обоих. А в результате… мама обвинила во всем меня. — Каитаро горько сжал губы.
Рина подтянулась на локте и крепче прижалась к нему.
— Ты одновременно любил и ненавидел их. Это ведь так понятно. — Она улыбнулась, видя недоверчивое выражение на лице Каитаро. — Думаю, она освободила тебя, Кай. — Рина ласково погладила его по волосам, откинула со лба упавшую прядь. — Ты был чужим в том краю. И мама позволила тебе покинуть место, которому ты не принадлежал. Но ведь ты всегда можешь связаться с ней. Попытаться восстановить отношения, и отчасти компенсировать те годы, что не общался с родителями, — полувопросительно добавила Рина.
Они помолчали.
— Ты действительно никогда никому не рассказывал об этом? — спросила она.
Каитаро усмехнулся и качнул головой:
— Нет. Вряд ли моя история была бы популярна среди токийских девушек.
Он перевернул Рину на спину и, перекатившись на бок, склонился над ней и стал покрывать легкими поцелуями ее лицо и шею. Рина прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновением его губ и рук, скользящих по телу. Вдруг Каитаро остановился. Рина открыла глаза и увидела, что он с удивлением смотрит на что-то поверх ее плеча.
— Что это? — спросил Каитаро.
Рина повернула голову и рассмеялась:
— Ты прекрасно знаешь, что это. Камера-Полароид.
— Когда же ты…
— После нашего дня в Атами. Мне понравилась камера, которую ты подарил мне. И я решила купить что-нибудь в подарок для Сумико.
— А что ты намерена делать с камерой, которую подарил я?
Рину насмешило тревожное выражение, промелькнувшее у него на лице.
— Я собиралась поснимать Сумико на берегу… — Она задумчиво водила пальцем по его груди. — Лето почти закончилось, но, пока есть время, мы могли бы погулять с ней в бухтах и сделать серию фотографий на фоне моря.
— Ты задумала новый проект? — серьезным тоном спросил Каитаро.
Рина молча кивнула. Одобрение, которое она видела в его глазах, доставило ей огромное удовольствие.
— Можно мне пойти с вами? — На этот раз неуверенность, прозвучавшая в его голосе, заставила сердце Рины дрогнуть. Как много будет значить для Каитаро ее согласие. Как много это значит для нее самой.
— Да, — сказала она, наблюдая, как его лицо озаряется радостью. — А теперь пусти, мне надо приготовить ужин.
— Ужин? — повторил Каитаро, наклоняясь к ней и прикусывая мочку уха.
— Нет, сначала настоящая еда! — Рина отпихнула его и быстро вскочила на ноги. Однако Каитаро успел схватить ее за лодыжку. Она чувствовала, как он поглаживает ступню возле пальцев. — Прекрати! — притворно-ворчливым тоном сказала Рина. Затем, осторожно высвободив ногу, переступила через Каитаро, наклонилась, чтобы подобрать валяющуюся на полу рубашку, и улизнула на кухню.