Кензи не препятствовал разводу, напротив, часто повторял, что ей будет лучше без него. Но, как и Джон Рандалл, он никогда не говорил, что не хочет свою жену. Работа над «Центурионом» снова и снова кидала их в объятия друг друга. Когда он доходил до точки, он приходил к ней, и она принимала его, не говоря ни слова. То же самое делая он.
Разве эта спасительная близость не главное в семейной жизни? Несмотря на то что дело о разводе шло своим ходом, между ними существовала очень глубокая привязанность. Возможно, этого мало для семейной жизни, недостаточно, чтобы поставить под сомнение ее решение, что развод – единственно правильный выход из создавшейся ситуации.
Дрожа, она спрятала лицо в ладонях. Она считала лояльность одной из своих добродетелей. Она была корректна по отношению к друзьям, верна принципам, людям, которые помогли ей, когда она нуждалась в этом. Но она не выказала никакой лояльности по отношению к собственному мужу! Закусив удила, она позволила гордыне захлестнуть себя. И разбила свое хрупкое сердце.
Решение пришло, и беспорядочные мысли улеглись. Может, Кензи не способен к подлинной близости. Возможно, и она тоже… Но если и так, то не она разрушит их брак.
В эту ночь она наконец приняла решение.
Шаги раздались и замерли, низкий голос произнес:
– Все в порядке, мисс?
Подняв голову, она взглянула на полисмена. Вытерев глаза, кивнула:
– Все хорошо, спасибо.
Он поклонился и продолжил свой путь. Рейни взглянула на часы. Между Лондоном и Лос-Анджелесом девять часов разницы, так что там рабочий день в разгаре. Она достала мобильный телефон. Нажала кодовый номер адвоката. Энн тепло приветствовала свою клиентку:
– Добрый день, Рейни. Все бумаги готовы, так что к вашему возвращению в Калифорнию развод будет оформлен.
– Именно поэтому я и звоню, Энн. Остановите процесс. Я передумала.
Адвокат растерялась.
– Вы с Кензи пошли на мировую? – переспросила Энн. – Замечательно! Честно говоря, я надеялась на это.
– Нет, – вздохнула Рейн. – И не думаю, что мы помиримся. Но я решила забрать исковое заявление. Если он хочет развода, то пусть добивается этого один.
Она будет представлять пассивную сторону, точно так как делал он. Станет ли он настаивать на разводе? Или расценит се жест как шаг к примирению и попробует решить спорные вопросы? А может, позволит делу плыть по течению и они начнут каждый свою жизнь, но все еще сохраняя номинальный брак?
Что ж, подумала она, интересно, как будут разворачиваться события.
Глава 29
Кензи немного опоздал на вечеринку. Он был совершенно измотан, словно пересек пустыню в разгар лета. А если по правде, то провести большую часть дня в постели с почти бывшей, но все еще любимой женой даже мучительнее. Они были обнажены до предела, эмоции били через край – и все это на глазах у съемочной группы, под прицелом камеры, не пропускавшей ни одного движения.
Он направился прямо к бару и заказал двойную порцию виски. Он давным-давно не напивался, не собирался делать этого и сегодня, но считал, что заслужил право пропустить стаканчик. Черт побери, он словно только что построенный корабль, о борт которого разбивают бутылку шампанского, отправляя в первое плавание. Для него фильм Рейни стал своеобразным рубежом, открывающим путь в неизведанное…
Прислонившись спиной к стойке бара, он отхлебнул большой глоток виски. Вечеринка проходила в банкетном зале, примыкавшем к старому лондонскому пабу. Просторное помещение с высокими потолками декорировано в средневековом стиле, официанты в исторических костюмах довершают картину. Прекрасное место для торжественных мероприятий, американцам оно всегда нравилось. Рейн зорко следила за бюджетом «Центуриона», не потратив напрасно ни одного пенни, но не жалела средств, когда речь шла о том, чтобы по достоинству оценить работу всей группы и доставить людям удовольствие.
Кензи снова отхлебнул виски. В подобных праздниках всегда ощущалась примесь горечи. За время работы над фильмом актеры и съемочная группа становились единой семьей. Не обходилось и без конфликтов, но всех объединяла одна цель. Он не новичок в кино, поэтому на таких вечеринках всегда встречал знакомых по совместной работе в прошлом и заводил связи с теми, с кем предстоит сниматься в будущем. Но каждый фильм уникален. И когда придет время новой картины, точно в таком же составе группа никогда не соберется.
Тем не менее к концу съемок часто возникало желание скорее покончить со всем этим, особенно если работу сопровождали проблемы. В свое время Кензи довелось сниматься в фильме, где дважды поменялся режиссер, безумно дорогая бутафория не работала, чудовищную жару сменяли проливные дожди, а исполнительница главной роли оказалась настоящей истеричкой. В довершение всего участвующий в съемках пес норовил искусать всех, кроме собственного хозяина. Тогда он ждал окончания съемок как манну небесную.
Несмотря на все проблемы, возникавшие в ходе работы над «Центурионом», фильм Рейни из тех, пропустить который было бы непростительно. Она сумела собрать первоклассных профессионалов, которые мастерски делали свое дело, и проблемы уходили сами собой. Просто идеальные съемки.
Он так увлекся своими мыслями, что не заметил, как рядом оказалась Хелен – литературный редактор. В ее глазах плясали веселые огоньки, она звонко чмокнула Кензи в щеку.
– Должна признаться, что давно мечтала сделать это.
Он усмехнулся и легонько похлопал ее чуть ниже спины.
– Я рад, что ты наконец осуществила заветное желание, Хелен.
Она со смехом отошла. Оглядев зал, он нашел Рейни в центре толпы. Волнистые волосы ниспадали на плечи, зеленое платье облегало фигуру, она скорее походила на молоденькую актрису, чем на сурового и решительного режиссера, который без устали трудится над своим детищем. Кензи улыбнулся, подумав, что Рейн может гордиться плодами своего труда.
А завтра отправится на поиски лучшей жизни.
Он прошелся по залу, перебрасываясь словами с присутствующими. Съемочная группа, включая актеров, состояла из семидесяти пяти человек. По голливудским меркам – не так уж много.
Он предполагал, что репутация сдержанного, обходительного человека, которая следовала за ним по пятам, на этих съемках пошатнулась. Бывали дни, когда ему с трудом удавалось держать себя в рамках. Хотя никто ни разу не упрекнул его. Более того, все относились к нему очень бережно, чувствуя его подавленное состояние.
Он допил виски и решил было отправиться за второй порцией, как перед ним возникла хорошенькая рыжеволосая официантка.
– Простите, мистер Скотт, – быстро-быстро зашептала она. – Я знаю, не следует этого делать, но когда я услышала, что вы здесь… Ах, Боже мой… если бы вы только знали… Мой маленький сын мечтает о встрече с вами. – Она оглянулась. – Вы не могли бы пройти в раздевалку познакомиться с ним? Только на минуточку. Эван будет счастлив.
– Конечно.
Вслед за ней Кензи вышел из зала и, пройдя по короткому коридору, попал в пустую раздевалку.
Эван оказался худеньким мальчиком лет одиннадцати с большими серыми глазами и рыжими, как у матери, волосами. Он сидел в инвалидной коляске.
Лицо ребенка озарилось улыбкой. Кензи опустился на одно колено рядом с мальчиком.
– Здравствуй, Эван. Ты знаешь, кто я. Как я догадываюсь, ты большой киноман?
– Да! Вы мой любимый актер, сэр. А «Приключение в небесах» – самый любимый фильм, особенно финальная сцена, где вы сражаетесь с главным злодеем и преодолеваете собственное зло, – торопливо проговорил мальчик. Его анализ фильма сделал бы честь любому студенту киношколы.
Когда он умолк, чтобы перевести дух, его мать твердо сказала:
– Ну, хватит, сынок. Мистера Скотта ждут друзья.
– Я не спешу, – отозвался Кензи. – Возвращайтесь к своим обязанностям и приходите минут через десять – пятнадцать.
Казалось, в комнате стало светлее от ее улыбки. К тому времени, когда она вернулась, Кензи и Эван успели обсудить «Приключение в небесах», «Пурпурный цветок» и углубились в разбор «Смертоносной силы». Кензи подписал мальчику плакат, обменялся с ним рукопожатием и попрощался.