– А что бы ты чувствовал, если бы выяснилось, что твой отец – человек, которого ты знал всю жизнь? Например, Чарлз Уинфилд?
– Сначала я, конечно, был бы потрясен и разозлился, как ты, но я бы хотел, чтобы Чарлз был моим отцом.
Но он никогда не узнает, кто был его отцом. Еще раз напомнив себе, что по сравнению с ним ей повезло куда больше, она вернулась в гостиную. Рука Кензи лежала на ее плече. Маркус молча смотрел в окно, его лицо осунулось. Он повернулся, когда она вошла.
– Я хотел бы быть твоим отцом, Рейни, но не думаю, что заслужил это право.
Ее гнев начал потихоньку стихать. Когда она была маленькой девочкой, она мечтала об отце, который был бы рядом с ней, даря любовь и поддержку. Ей так ее не хватало! Но сейчас она взрослая женщина. И у нее есть Кензи. Нет причин обвинять Маркуса, что он потерял ее, ведь Клементина не дала ему ни единого шанса. И не нужно обижать Наоми и остальных членов семьи Маркуса из-за неблагоразумного поступка.
– Я бы хотела, чтобы Клементина сказала вам или кому-то другому правду, но мне нравится, что она была гордой, а не просто небрежной в своих связях.
– Ты появилась на свет не из-за неосторожности. – Маркус тревожно покачал головой. – Временами меня не оставляла мысль, что Клементина спит со мной из-за того, что я вел здоровый образ жизни и был способен передать ребенку свои гены. Она очень сильно хотела тебя.
Рейн готова была принять такую правду, так как никогда не верила, что она продукт случайного адюльтера. Решив разобраться со всеми трудными вопросами не откладывая, она спросила:
– Когда вы взяли меня на мою первую роль, а потом решили финансировать «Центурион» вопреки всему, вы учитывали вероятность того, что я ваша дочь? Или это чистая благотворительность?
– И то и другое, – сказал он серьезно. – Разумеется, мое отношение к тебе было особенным, Но я никогда бы не принял решения, которое стоило миллионных инвестиций, если бы не верил, что ты способна сделать эту работу.
Маркус точно знал, как поступить, не желая нажить неприятностей. Ее отец умный мужчина. Господи, какая странная, но волнующая мысль! Маркус Гордон – ее отец! Что означает, что у нее три сводных брата. Она знакома с ними, и они всегда нравились ей, думала она. Не стоит посвящать их в то, что случилось, они могут не понять своего отца. Но она понимала.
Она прижала пальцы ко лбу, борясь со слезами. Всему виной беременность, она готова плакать по любому поводу.
– Нужно время, чтобы привыкнуть к этому… но, думаю, я рада, папа.
Его лицо просияло.
– Я тоже, Рейни.
Мягко освободившись из объятий Кензи, она внезапно очутилась в руках Маркуса, заливаясь слезами. Она всегда мечтала об отце.
Лучше поздно, чем никогда.
Глава 41
Излюбленные цвета индейцев. Кензи присел на корточки, любуясь своей работой. В соответствии с книгой, которую он купил, к концу весеннего сезона это будет сплошной цветущий ковер из красных цветов с желтыми вкраплениями.
Хотя он ни черта не понимал в садоводстве, он обнаружил, что ему нравится это занятие. В течение нескольких недель он трудился, осваивая земли вокруг лабиринта, стараясь сохранить естественную растительность, но сделать так, чтобы территория выглядела еще красивее.
Так как пришло время ленча, он встал и полил свои посадки. Может быть, стоит пройти по лабиринту, прежде чем вернуться домой? Нет. Он не будет торопиться.
После его первой неудачной попытки потребовалась неделя, прежде чем у него появилось желание пройти снова по спиральной тропе. К счастью, он больше ни разу не испытал такой сильной реакции. Более того, лабиринт успокаивал и иногда даже повышал настроение.
Он уже подходил к дому, когда Рейни выбежала из задней двери, ее длинная юбка крутилась вокруг лодыжек. Она отдыхала после завершения картины, и это шло ей на пользу. Ее фигура пока не изменилась, но она предупреждала его, что еще немного, и будет похожа на воздушный шар. Несмотря на его волнения по поводу предстоящего отцовства, он находил процесс увлекательным и они никогда не были ближе, чем сейчас.
Когда она влетела в его объятия, ее глаза сверкали от волнения.
– Кен, милый, у меня для тебя потрясающая новость! – Схватив его за руку, она потащила Кензи в дом. – Как только мы закончим ленч, сразу же едем в Санта-Фе.
– Зачем нам ехать туда? – Он уже неоднократно ездил в маленькие местечки, каким была Чама, но сомневался, что готов посетить многолюдный Санта-Фе.
– Ты помнишь леди Джудит Хоуик?
– Разумеется, помню. – Он мыл руки на кухне. – Она что, приехала в Санта-Фе и мы собираемся туда, чтобы пообедать с, ней? – Это соблазнительная идея.
– Не совсем… Этой осенью ее пригласили на Шекспировский фестиваль в Санта-Фе, и она поставила «Много шума из ничего». Сегодня премьера.
Он нахмурился, представив себя посреди шумной толпы.
– Спасибо за приглашение, но я видел спектакль. Если мы собираемся пообедать вместе, то лучше выбрать другой вечер, нежели в день премьеры.
– Разговор идет о другом. – Рейни так выразительно взглянула на него, что ой понял, что что-то случилось. – Речь о том, чтобы ты сыграл Бенедикта, а я – Беатриче.
– Что? – Он уставился на нее. – Рейни, кажется, ты убедила меня, что во время беременности все женщины немного не в себе.
– Но только не я. Спектакль готов, но несколько человек из ее труппы накануне съели что-то не то за ужином как раз после генеральной репетиции. Леди Джудит говорит, это еще одно подтверждение, что удачная генеральная не сулит ничего хорошего. Рейн усадила его за стол и поставила перед ним салат с цыпленком.
Не обращая внимания на еду, он спросил:
– Но я-то здесь при чем?
– Сегодня половина состава, включая исполнителей главных ролей, лежат в лежку. Встать не могут, не то что выйти на сцену. – Рейн уселась напротив мужа и смотрела на салат. – Леди Джудит готова заменить большинство исполнителей. Она собирается сама впрячься в эту лямку и сыграть Леонато. Но ей необходимы исполнители главных ролей. Она узнала, что мы в Нью-Мексико, связалась с Маркусом и позвонила мне,
– Но если люди больны, она должна отменить спектакль.
– Шоу должно продолжаться, – сказала она, лукаво прищурившись.
– Глупости. Иногда не должно, и это как раз тот случай.
Ее лицо стало серьезным.
– Кензи, это очень важно для леди Джудит. Это ее первый опыт в режиссуре и первый показ в Штатах, и она возлагает на спектакль большие надежды. Она едва не плакала от радости, когда я сказала, что мы поможем ей. – Изменчивые глаза Рейн умоляли. – Я благодарна ей за участие в «Центурионе» за мизерные деньги. Это мое обязательство, не твое, но ты наверняка помнишь текст роли и можешь сыграть Бенедикта. Пожалуйста, сделай это.
– Я не выходил на сцену более десяти лет, – упорствовал Кензи, чувствуя, как пересохло во рту.
– Никто не требует от тебя чего-то необыкновенного, поверь… Публика будет вне себя от радости увидеть Кензи Скотта и простит тебе все, вот увидишь…
– Но мы не знаем, как леди Джудит интерпретировала пьесу, у тебя ведь нет текста?
– Леди Джудит послала мне экземпляр по электронной почте. Пьеса печатается на принтере. Пока ты будешь сидеть за рулем, мы повторим наши роли и я расскажу тебе ее замысел. Если мы сможем выехать через полчаса, то быстро доберемся до Санта-Фе и успеем пройти весь спектакль с партнерами.
Она, как всегда, подумала обо всем. Он закрыл глаза, стараясь справиться со страхом.
– Я даже не уверен, что смогу смотреть в глазок камеры, а играть в театре в тысячу раз труднее.
Ее теплая ладонь накрыла его руку.
– Я знаю, как трудно для тебя появиться на публике, но если ты все еще чувствуешь некоторую уязвимость, то напрасно. Никто, кроме меня, не знает о твоем прошлом, – тихо заверила она. – Для тебя это хорошая возможность проверить, хочешь ли ты продолжать заниматься своей профессией. Участие в этом спектакле куда менее ответственно, нежели в высокобюджетном фильме, и в то же время ты поддержишь леди Джудит.