Рядом лежало тело стриженого мордоворота в стильной кожаной куртке и с дырой в точности посреди лба. В отброшенной правой руке его был зажат пистолет – довольно новый «макар», стоящий на предохранителе, судя по положению флажка. На груди мордоворота сидело две крысы, и не подумавшие сбежать при появлении людей, под телом натекла лужа крови, чернеющая пятном на бетонном полу.
– Бля, – протянул Олег, повернулся, и его тут же вырвало.
Юра присел на корточки рядом с мордоворотом, вытащил из его руки пистолет – тот легко выскользнул. Оттянул затвор – патрон в стволе есть.
– Дня два лежат, не больше, иначе их уже бы обчистили, – сказал он. – Тут нарки тусуются, постоянно почти…
Вольдемар, прикрыв нос платком, хотя особой вони не чувствовалось, быстро охлопал карманы Снежаны:
– Ничего… И сумочки нет, а должна бы быть. Какая баба без сумочки…
– А это кто такой? – Олега продолжало подташнивать, он подошёл поближе к выходу. – Это не из наших…
– Не из наших тоже, – Юра деловито заткнул пистолет себе за пояс сзади, выпрямился. – На куски меня режьте, мужики – но это её телохранитель… был.
Все трое выбрались на улицу, встали в тени дома-призрака. Олег тяжело дышал, Вольдемар озирался по сторонам, лицо Юры кривилось в какой-то нервной усмешке.
– Ну что, Юрец, она сюда могла пройти только с тобой, – тихо и очень спокойно сказал Вольдемар.
Мгновение – и пистолет уже смотрел ему в лоб. Юра стоял бледный, облизывая губы:
– Даже не шути так, пижон.
– Стас сказал – ввести в мир может только Хранитель, – сказал фотограф.
– Погоди… – Олегу было не по себе, очень не по себе, но он нутром чуял что-то неладное. – Погоди. Стас соврал. Гоша прошёл в мой мир сам, Соня тоже. Я был в твоём мире и у Юры в комнате, кто знает – сюда мог войти и… ты. Не говоря о Стасе. Что он ещё наврал?
Вольдемар улыбнулся всё той же кривой полуулыбкой:
– А кто знает, кто знает…
Юра сделал шаг назад, демонстративно убрал пистолет:
– Вот и заткнись.
– Она пришла сюда с телохранителем, – негромко продолжал Вольдемар. – Кто-то её сюда провёл… Зачем? Нет, зачем – ясно… теперь ясно, но как её сюда заманили, да ещё и в этот гараж? Амбала убили тут – видно по крови. А на ней – ни капли. Она не ограблена, не изнасилована.
– Сумочки нет, ты сам сказал, – вмешался Олег.
– Сумочки… Мне почему-то кажется, что убили её не из-за сумочки. Её убили потому, что, – он внимательно посмотрел на Юру и на Олега, – потому, что она – это она. Хранитель. Убили не Снежану – ликвидировали Хранителя.
– Зачем? – развёл рукаи Юра.
– Не знаю! – огрызнулся Вольдемар. – Но не удивлюсь, если где-то тут валяется и Семён… будем искать?
Энтузиазма к поискам никто не высказал. Чужой голый парк, совершенно безлюдный, да ещё и наполовину вырубленный, производил тягостное впечатление. Было чёткое ощущение, что если Семён здесь – то в живых его точно нет…
В доме уже была Софья, на плите шумел закипающий чайник. Точно, ей же понравился чай, которого в шкафчике было ещё полпачки – некстати вспомнил Олег.
– Почти восемь. Где вы болтаетесь? – спросила она не оборачиваясь.
– Снежану убили, – без эмоций сказал Вольдемар вместо ответа и приветствия. – И Семёна, скорее всего, тоже.
Софья замерла. Дёрнула плечами – как тогда, в первый день. Наконец обернулась – бледная:
– Значит, мы следующие?
– Скорее всего, – буркнул Юра, садясь за стол и выкладывая перед собой пистолет. Вытащил обойму – полная. Щёлкнул затвором, поймал выскочивший патрон. – Но вы как хотите – а я ещё побарахтаюсь. Не для того я выжил на Северном Кавказе, чтобы сдохнуть у себя дома…
Точно. Говоря о мёртвых, он сказал «двухсотые» – военный жаргон, который привязывается на всю жизнь, так же, как непроизвольная замена «последний» на «крайний»… Получается, автомеханик был в горячей точке – и совсем недавно, учитывая его возраст, явно на войне, которой у нас не было и в помине… Вот так и открывается что-то новое – совершенно на ходу, словно между делом.
– Я на тот свет не хочу, – сказал Олег, ни к кому конкретно не обращаясь. Налил воды из-под крана, прополоскал рот, чтобы смыть следы тошноты, но легче не стало. – Что делать будем? И Гоша ушёл… Может, держаться всем вместе?
– Где? В этом проклятом доме? – тихо сказала Софья. От её язвительности не осталось и следа – сейчас она была просто испуганной девчонкой. – Меня уже трясёт от него… Не пришла бы, если б не договаривались.