Капитан Уоткинс пожал плечами и произнес:
— Моя дочь и впрямь немного своевольная, потому что слишком много времени была предоставлена сама себе. Но, мисс Лаури, думаю, вы поймете, когда понадобится держать ухо востро, к примеру, как я делаю, когда корабль начинает бросать из стороны в сторону.
— И если я расценю ситуацию так, что Дерину тоже начинает заносить, я должна воспользоваться своей властью?
— Безусловно, — кивнул капитан. — Но надеюсь, она не станет безрассудной, какими бывают девицы в ее возрасте.
— Я тоже на это надеюсь, — вздохнула Шарлотта.
На следующий день, когда уезжал отец, Дерина всплакнула.
— Будь хорошей девочкой, Дерина, — сказал он, прижимая к себе дочь.
— Буду, буду, — уверяла она. — Привези мне что-нибудь в подарок.
— Золото из Трансвааля и алмазы из Кимберли, да? — Он потрепал ее по голове, пожал руку Шарлотте и, распрощавшись с друзьями и соседями, уехал.
Дерина явно тосковала по отцу, и, чтобы отвлечь ее, Шарлотта попросила у нее совета по поводу ткани, которую она хотела заказать для платья. Решили остановиться на белом хлопчатобумажном крепе, из которого платье с воротником и манжетами из голубого бархата будет то, что надо.
— Платье вам сможет сшить мисс Дэвис, она портниха, — предложила Дерина. — Она сшила для меня прелестное платье с отделкой из кружев, которые мне привез папа.
— Должно быть, это очень красивое платье, — заметила Шарлотта. — Когда ты его наденешь?
Дерина помедлила с ответом.
— Не знаю… Так… Просто мне нравится, что у меня есть нарядное платье… на случай… — Она устремила вдаль мечтательный взгляд.
Стоило Шарлотте вникнуть в состояние домашних дел, как она обнаружила, что умение Дерины заниматься домашними делами сводилось лишь к поддержанию элементарного порядка, а настоящей чистотой в доме и не пахло.
Поэтому, пока Салли занималась стиркой, Шарлотта с Дериной сметали пыль, натирали мебель воском и гладили белье, а вскоре на окнах появились белоснежные накрахмаленные занавески, посуда из меди сияла, а по мере того, как в саду поспевали фрукты и ягоды, полки в кладовой заполнялись банками с вареньем, джемом и соленьями.
Внешне Дерина не возмущалась тем, что приходилось так много работать, но, хотя с Салли она могла болтать и сплетничать часами, с Шарлоттой держалась отчужденно, по-прежнему воспринимая ее как постороннего человека.
В открытую она восстала внезапно и по пустяковому поводу. С помощью Салли они оклеили гостиную обоями. В тот вечер после ухода Салли они стали заносить назад выставленные в коридор столы — среди них инкрустированный ломберный столик, который раньше скромно прятался в углу. Шарлотта попробовала поместить его перед окном, а на него поставила горшок с цветком и отступила назад, чтобы оценить, что получилось. Ей показалось, что так гораздо лучше.
Тут в комнату вошла Дерина с чашками на подносе.
— Вы не туда поставили этот столик, и на нем обычно была скатерть и фотографии.
— А тебе не кажется, что так лучше? — спросила Шарлотта. — Просто жалко прятать в углу такой красивый столик из красного дерева.
Дерина прищурилась и произнесла с расстановкой:
— Не вам решать, что в этом доме хорошо, а что плохо. Это не ваш дом!
Захваченная врасплох, Шарлотта тихо ответила:
— Да, конечно, Дерина. Я подумала, что так будет лучше, и спросила о твоем мнении.
— Мое мнение, что его нужно поставить на то место, где он стоял раньше, — ответила Дерина, убрала горшок с цветком и потащила столик в угол.
Утомленная после целого дня работы, Шарлотта с укором в голосе заметила:
— Если ты хочешь задеть меня, то с твоей стороны это неразумно…
Взбешенная Дерина с грохотом опустила столик на пол.
— Мне надоело, что мной командуют… а теперь, когда Салли рассказала мне, что вы намерены выйти замуж за моего отца…
— Я… за твоего отца?!
— Ну… — Дерина метнула на Шарлотту презрительный взгляд.
— Думаю, Дерина, тебе стоило бы сначала удостовериться в справедливости того, что тебе говорят. Не знаю, как об этом узнала Салли, но твой отец действительно оказал мне честь и просил стать его женой. По многим причинам я отказалась. У меня нет ни малейшего желания командовать ни домом, ни тобой. А ты ведешь себя нелепо, как капризный и своенравный ребенок, да еще и ревнуешь меня…
— Я не ребенок! А уж вас-то я никогда не стала бы ревновать! — язвительно выкрикнула она.
Шарлотта перевела дыхание.
— Пока я нахожусь здесь, а я останусь в этом доме до возвращения твоего отца, не смей разговаривать со мной в таком тоне!