Таким образом, вместе взятые (и даже без учета дополнительной ценности сохранения видов и удержания углерода) коралловые рифы и мангровые заросли Белиза оцениваются в 395–559 миллионов долларов в год.
В 2009 году экономика Белиза оценивалась примерно в 1,468 миллиарда долларов, поэтому в нижней части диапазона эти природные системы предоставляли услуги, оценочная стоимость которых превышала четверть ВВП страны.
Как отмечалось в предыдущей главе, некоторые прибрежные экосистемы мира довольно редки, с гораздо меньшим покрытием, чем, например, тропические и субтропические леса. Коралловые рифы покрывают лишь 1,2 процента континентального шельфа мира, в то время как площадь мангровых зарослей еще меньше, их общая площадь примерно равна размеру Англии. По сравнению с размером земного шара это совсем немного.
Стоимость всех этих экосистем с финансовой точки зрения, конечно, будет варьироваться от места к месту, в зависимости от уязвимости побережья, на котором они расположены, или состояния индустрии туризма.
Тем не менее, проведенный Робертом Костанза (сознательно осторожный) анализ для Nature показал, что годовая стоимость квадратного километра кораллов колеблется от 100 000 до 600 000 долларов, а для мангровых зарослей - от 200 000 до 900 000 долларов. Эти цифры учитывают защиту береговой линии и поддержание продуктивности рыболовства, а в случае рифов - их дополнительную ценность для туризма и отдыха.
Природные услуги, обеспечиваемые мангровыми зарослями и кораллами, наиболее очевидны в более бедных и небольших странах. Из малых островных стран, классифицируемых как часть развивающегося мира, около 90 процентов имеют коралловые рифы, а более трех четвертей - мангровые заросли.
Обществу приходится платить за поддержание этих систем - например, за создание национальных парков и контроль за ними, - но случай за случаем подтверждают, насколько эти затраты затмеваются достигаемыми выгодами. Например, средняя стоимость содержания морской охраняемой территории составляет 775 долларов США за квадратный километр в год, или менее 1 процента от оценочной глобальной стоимости 1 квадратного километра рифов или мангровых зарослей.
Но сколько водно-болотных угодий на уязвимых побережьях было защищено по этой причине? Ответ - нисколько. Вместо этого многие были расчищены и осушены, чтобы освободить место, среди прочего, для прудов для разведения креветок, портов и пляжей для туристов. Эта тенденция сохраняется, а в некоторых местах все еще ускоряется.
Ну а люди, занимающиеся добычей, делают это по совершенно рациональным причинам: чтобы заработать средства к существованию. Одно место, где это можно очень четко увидеть, - это индустрия разведения креветок.
От Эквадора до Малайзии и от Мадагаскара до Таиланда большие площади прибрежных мангровых зарослей были заменены прудами для выращивания креветок. Это ответ на растущий рыночный спрос, который резко вырос в последние десятилетия. Он создал прибыльный бизнес и рабочие места, принес доход от экспорта и налоги. Но действительно ли имеет экономический смысл для стран жертвовать своей тонкой полосой прибрежных лесов ради такой деятельности?
На юге Таиланда, среди островов и замысловатых берегов, которые были драматическими декорациями фильма «Пляж», все еще есть обширные области мангровых зарослей. Два десятилетия назад их было намного больше, пока не начались крупномасштабные работы по уничтожению, чтобы освободить место для прудов с креветками.
Выращивая креветок на муке, частично приготовленной из «мусорной рыбы», которая включает молодь крупных коммерчески важных видов, в прудах, обработанных большим количеством фунгицидов и антибиотиков для борьбы с болезнями, эта отрасль в течение некоторого времени подвергалась критическому анализу.
Краткосрочные экономические выгоды, однако, были настолько велики, что заставили большинство правительств отказаться от решительных действий даже для того, чтобы должным образом спланировать ее расширение, не говоря уже об ограничении ее роста. В Таиланде фермеры, выращивающие креветки, могут зарабатывать в десять раз больше средней заработной платы по стране, а общий доход отрасли составляет почти 1,5 миллиарда долларов.
Хотя на одном уровне это история экономического успеха, анализ всех затрат, связанных с тайской индустрией креветок, проливает интересный свет на то, каковы могут быть реальные затраты и выгоды.
Исследование, проведенное для Международного отдела устойчивого развития принца Уэльского (в котором я помогал в качестве советника), показало, что, когда были учтены все экономические выгоды и затраты, вместо того, чтобы обеспечивать общую экономическую выгоду, было обнаружено, что отрасль генерирует чистый экономический ущерб для мира в размере 262 миллионов долларов в год.
Затраты, которые повлияли на эту оценку, состояли из различного рода экологического ущерба, включая потерю нерестилищ рыбы, выбросы углекислого газа при вырубке лесов, загрязнение воды и снижение защиты прибрежных районов.
Нет оснований полагать, что экономика работает намного лучше в какой-либо из стран, которые пережили быстрое расширение разведения креветок за счет мангровых зарослей. Таким образом, выбор, отвечающий краткосрочным интересам фермеров, выращивающих креветок, превзошел долгосрочные национальные (и глобальные) экономические интересы.
В зависимости от величины повышения уровня моря, сопровождающего изменение климата, по оценкам, к 2040-м годам ежегодные затраты на адаптацию прибрежных районов могут составить 26–89 миллиардов долларов, что делает защиту и улучшение природных прибрежных районов весьма практичным вопросом с серьезными экономическими последствиями.
Уязвимость побережий к повышению уровня моря возрастет не только из-за исчезновения мангровых зарослей и кораллов, но и из-за торфяников. Например, вдоль побережья малазийского штата Саравак на огромном острове Борнео, потеря торфяников может привести к крупномасштабному смыву суши в море. Здесь расчищают торфяные леса, чтобы освободить место для плантаций пальмового масла.
Как это произошло в Кембриджширском болоте, это приведет к сокращению суши, а на больших территориях - повышению, не говоря уже о будущем, уровня моря. Согласно одной из оценок, до 10 процентов территории Саравака может быть затоплено. И не только прибрежные районы подвержены повышенному риску наводнений из-за изменений в природных системах.
Наводнения и леса
26 июня 2007 года в вечерних новостях BBC было показано, что вертолеты Sea King спасают людей, оказавшихся на мели, с крыш зданий в центре города, охваченных внезапными наводнениями. Фактором шока для британских зрителей стало то, что снимки были сделаны не из далекого цунами или пострадавшего от урагана региона на другом конце света, а из английского города Шеффилд.
Река Дон вышла из берегов после того, как с холмов Пеннина после проливных дождей стекала масса воды.
И Шеффилд был не один. Тем летом в Великобритании произошло наводнение. Многие районы пострадали от того, что по-разному описывалось как события, происходящие один раз в 150 или один раз в 200 лет. Был нанесен ущерб на миллиарды фунтов стерлингов.
Наводнения в Великобритании в 2007 году последовали за чередой экстремальных дождей, за которыми последовали другие, в том числе разрушительное наводнение, обрушившееся на северный город Кокермут 19 ноября 2009 года. В тот день реки Дервент и Кокер лились через тысячи домов и предприятий, нанеся огромный ущерб.
Были снесены мосты и дороги. В июне 2012 года снова появились фотографии вертолетов британских ВВС, спасающих британских мирных жителей от наводнения, на этот раз в западном Уэльсе.