— Хорошо прозвали, — заулыбалась Зеленая Зависть. — Мне очень нравится.
В это время мимо проходила девочка с мороженым в руке. Витя уставился на девочку и проглотил слюнки.
Увидала это Зеленая Зависть, склонилась над Витей и зашептала:
— Завидно тебе, Витя? То-то… А вот если будешь дружить со мной, я тебе все добуду.
Витя обрадовался и говорит:
— Хочу мороженого.
Зависть Зеленая пощелкала зубами, подула губами, похлопала в ладоши, и, откуда ни возьмись, стаканчик мороженого у Вити в руках очутился.
Не успел он спасибо сказать, как захотелось ему футбольный мяч получить.
Старуха пощелкала зубами, подула губами, похлопала в ладоши, и футбольный мяч подкатился к ногам Вити. Такой же, как у ребят, даже лучше.
Не успел Витя спасибо сказать, видит: мальчик на велосипеде катается.
— Хочу вон такой велосипед! — крикнул Витя.
Зависть Зеленая пощелкала зубами, подула губами, похлопала в ладоши, и, словно из-под земли, вырос перед ним двухколесный велосипед. Витя и спасибо забыл сказать, захотелось ему и того, и другого, и третьего.
Старуха Зависть Зеленая ни в чем Вите не отказывает.
— Пожалуйста, — говорит, — бери, хватай! Я все могу!
Посмотрел Витя на ребят, а они игрой заняты — ничего не замечают.
— Бабушка! — взмолился он. — Сделай так, чтобы я на одни пятерки учился, лучшим вратарем на нашем дворе был, на баяне умел бы играть и разные вещи умел бы делать.
— Ишь ты, на баяне играть! Да, пожалуйста, играй себе на здоровье.
В руках у Вити очутился баян. Не успел он подумать, что бы ему такое сыграть, а баян сам играет. Да как играет!
— Это не то, бабушка, — сказал Витя. — Вот если бы я сам умел, понимаете?
Старуха как услыхала это — еще больше позеленела, головой затрясла, посохом застучала.
— Вон чего захотел! А я тебе, негоднику, уже пятерки в дневнике поставила.
— Пятерки! — обрадовался Витя.
Начал он вслух стихотворение читать, за которое двойку вчера получил. Но как лоб ни морщил, опять не вспомнил.
Рассердился тут Витя и говорит:
— На что мне такие пятерки! На что мне такая музыка! Я так не хочу!
— A-а! Не хочешь? — зашипела старуха. — Тебе надо уметь? Да, чтобы все сам? А кому же ты тогда завидовать будешь?
— Да я тогда и завидовать не буду!
И только Витя это сказал — зеленое облачко поднялось над тем местом, где Зависть Зеленая стояла.
Огляделся Витя. Ни велосипеда, ни мяча футбольного, ни баяна и даже мороженого будто не едал.
Хотел он ребятам рассказать про все, что сейчас только с ним произошло, да раздумал. Все равно не поверят. А ведь было!
САМЫЙ МОГУЧИЙ
ОГДА-ТО жил на свете пес. Звали его Барбосом. Был он молодой и резвый. Не сиделось ему на месте.
Однажды Барбос подумал: «Какой у меня глупый хозяин. То в земле возится, как жук навозный, то камни дробит без толку, то бревна отесывает нивесть для чего».
Зло Барбоса взяло, он фыркнул и проворчал:
— Ростом мой хозяин маленький — под деревом и не видно. Силы у моего хозяина нет — скалу с места не сдвинет. Эх! Поищу-ка я себе другого хозяина. Самого большого, самого могучего!
И убежал пес из дому.
Вот мчится он по дороге. Видит: дуб у моря стоит. Преогромный. «Какой великанище! — удивился Барбос. — Такого бы мне хозяина».
Подполз он на брюхе к дубу и попросил:
— Дуб могучий! Великан-дерево! Возьми меня к себе на службу. Ты самый большой на свете. Ты самый сильный.
— Нет, Барбоска, не я самый большой на свете, не я самый сильный. Видишь, скала надо мной высится, и с места ее мне не сдвинуть.
Сел пес у подножья скалы и попросил:
— Скала могучая! Нет никого на свете больше тебя. Нет никого сильнее. Возьми меня к себе на службу.
— Нет, Барбоска, — ответила скала. — Не я самая большая, не я самая могучая. Видишь, подо мной море плещется? Оно больше меня и сильнее. В песок мелкий подножье мое толчет.
Подбежал пес к морю. Распластался на брюхе и попросил:
— Море великое! Нет никого на свете больше тебя. Нет никого могучее. Возьми меня к себе на службу.
Накатилось море волной на берег и по песку зашипело:
— Щ-шенок неразумный! Разве не видиш-шь, покорил меня человек. По моей спине корабли пош-шли.
— Я и у скалы был, — проскулил пес.
— Что человеку скалы, — прошипела волна другая. — Он дробит их на камушки и кладет себе под ноги.
— Я и у дуба был, — проскулил пес.
— Что человеку дуб, — прошипела новая волна. — Он из дуба что хочешь сделает. И корабль и топорищ-ще, щ-щенок ты неразумный.
Накатился тут вал морской. Ухнул о берег:
— Ух-ходи отсюда!
И припустил пес со всех ног домой. Увидел его хозяин, работать бросил. К себе зовет.
Подошел пес к человеку и хвост поджал. А хозяин собачонку погладил и говорит:
— Где это ты, Барбос, пропадал? Я по тебе соскучился.
Стыдно стало псу, что другого себе хозяина искал.
Может, оттого теперь собаки человеку преданно в глаза смотрят и хвостом виновато виляют? Неизвестно. А только не ищут они теперь себе другого хозяина. Ни к кому больше на службу не просятся. Знают — нет никого на свете человека могучее и нет его добрее.
КТО НОЧЬЮ НЕ СПИТ
ОЧЕМУ-ТО все думают, будто дети должны рано ложиться спать. Раньше всех.
А так хочется полистать книжки с картинками. Или послушать сказку.
Но бабушка не стала рассказывать сказку. И книжки с картинками спрятала. Заставила лечь в постель.
Укрыла Сережу одеялом, сказала:
— И в лесу все спят, и в долу все спят, и в пруду все спят, только мой внучек не спит.
Сережа хотел спросить бабушку: «А кто ночью совсем не спит?» — Но бабушка уже потушила свет и вышла.
В комнате стало темно и тихо.
Вдруг слышит Сережа — сверчок в углу запел. «А, вот кто ночью не спит», — обрадовался Сережа.
— Сверчок, сверчок ты ночью не спишь? — спросил он сверчка.
— Не сплю.
— А что ты делаешь?
— Крошки под столом собираю да песенки пою.
— И днем тоже?
— Не-ет. Днем мы, сверчки, в щелках сидим да помалкиваем. Хочешь жить по-нашему? Ступай к нам.
— Нет. Весь день в норке сидеть я не хочу, — ответил Сережа. — А ты скажи лучше — кто еще ночью не спит?
— Загляни под кровать. Сам увидишь.
Сережа заглянул под кровать и увидел в темноте два зеленых огонька. Даже страшно ему стало.
— Не бойся, Сережа, это я — кошка Машка. Это у меня глаза ночью светятся.
— Ты чего там делаешь? — спросил Сережа.
— Мур-р, мур-р, мур-р. Мышек ловлю. Мышек. Вон одна негодница из норы выглядывает.