Действительно, если вера для человека почти ни чего не значит, то и безверие в его душе мало что меняет. Формальный атеизм, если он пришел на смену формальной вере, не делает человека принципиально другим, не превращает его из праведника в злодея. И всё-таки некоторые изменения в душе такого человека происходят, хотя они и не бросаются в глаза, и с трудом поддаются оценке.
Можно формально присутствовать на богослужении, а можно столь же формально присутствовать на атеистической лекции. Последствия для души будут всё же различными, хотя эта разница и не будет радикальной. Можно без участия сердца произносить молитвы, а можно без участия сердца богохульствовать, ни в первом, ни во втором случае не придавая своим словам большого значения, но последствия для души будут всё же разными. Душа и сдвинется то всего на миллиметр, глазом не различить, но лучше на миллиметр приблизиться к Богу, чем на столько же от Него отдалиться. Можно исповедаться без искреннего покаяния, и кто-то скажет: «Грош цена такой исповеди». Это правда, но может быть, вот так, по грошику чья-то душа и скопит рублик? А если вовсе перестать ходить на исповедь, отказавшись даже от формального покаяния, и не заметишь, как душа постепенно «уйдет в минус».
Для большинства людей вера или неверие – это просто традиция, обычай, который принято соблюдать. От соблюдения традиций до настоящей веры, так же как и до настоящего атеизма, дистанция огромного размера. И всё-таки дурные обычаи портят сердце, точно так же, как соблюдение добрых обычаев хоть чуть-чуть да улучшает состояние души.
Своё главное преступление советская власть совершила именно перед этим пассивным большинством, не способным самостоятельно определить своё отношение к религии, да в общем-то и желания такого не имеющим. Пусть их души и не радикально изменились, но всё же изменились, причем, безусловно, в худшую сторону.
Да ведь и не всех советская власть лишь незначительно отодвинула от Бога, иных она весьма успешно довела до ада. Священникам, которых убивали именно за то, что они были священниками, советская власть как раз ни сколько не повредила, души мучеников отправились прямо к Богу, а вот души палачей, убивавших священников, советская власть погубила. Эти палачи и раньше вряд ли были большими праведниками, полагаю, это были очень средние люди, про которых говорят «никакие», но гораздо лучше быть никаким, чем стать кровавым чудовищем.
А священники вроде Александра Осипова, которые отреклись от Бога? Понятно, что вера у них и раньше была теплохладной, но, оставаясь в Церкви, они всё-таки сохраняли надежду на спасение души, а советская власть предоставила им широкие возможности для того, чтобы окончательно погубить души.
Что уж говорить про идейное советское меньшинство, про убежденных атеистов, которые считали своим долгом бороться с религией? За весь советский период и таких набрались миллионы. Конечно, многие из них и в православной империи плевали на иконы и прикуривали от лампад, в их духовной судьбе революция ни чего не изменила, они её, собственно, и совершили. Но, безусловно, многие богоборцы не стали бы таковыми, если бы не советская власть. Советский режим создавал максимально удобные условия для того, чтобы погубить душу.
Конечно, в Советском Союзе жило множество добрых людей, которые творили добро от чистого сердца, таких людей можно было встретить в том числе и среди убежденных атеистов. Значит, можно быть добрым без Бога? Нет, нельзя. Но, если человек отрекается от Бога, Бог не всегда отрекается от человека. Сегодня религиозные израильтяне говорят про первого руководителя Израиля Бен Гуриона, который был атеистом: «Бен Гурион не верил в Бога, но Бог верил в Бен Гуриона». Бог помогает в том числе и атеистам. Даже самое маленькое бытовое добро невозможно совершить без Божьей помощи, но эту помощь получают и те, кто не верит в Бога.
Убереги нас Господи от высокомерного отношения к атеистам. Это вовсе не обязательно плохие люди. Они лишь несчастнее нас, и нашим главным чувством по отношению к атеистам должно быть сострадание. Иной «православный» может смотреть на безбожника, как на недочеловека, а этот «недочеловек» может в конце жизни обрести веру и пойдет к Богу, а тот «православный» может утратить веру и пойдет в обратном направлении.
Вообще, атеисты очень разные меж собой. Есть в наше время две публичные фигуры: юрист Михаил Борщевский и публицист Александр Невзоров. Борщевский любит подчеркнуть, что он – убежденный атеист, но к вере и верующим он относится не только уважительно, но и тепло, что чувствуется по его интонациям, а воинствующий атеизм вызывает у него отвращение. Про выходку «Пусси райт» он, например, сказал: «То, что они сделали, с эстетической точки зрения – бездарно, с юридической точки зрения – незаконно, с нравственной точки зрения – отвратительно».