— Все в порядке. Мне хотелось бы, чтобы они были в курсе.
Я вижу, что у врача эти слова вызвали раздражение, ведь теперь ему придется все рассказать еще раз. Однако он сразу же словно бы надевает маску, которую можно снабдить ярлыком «Заботливая уверенность» и которую он вытащил из коробочки, помеченной как «Маски врача для всяких малозначительных друзей и родственников».
— Здравствуйте, — кивает врач и представляется нам: — Я — доктор Бенедикт. Гретхен приняла опасную смесь наркотиков и алкоголя. — Он говорит, делая небольшие паузы между словами. — Эти вещества вызвали первичные признаки комы, и, как вы уже видели, к несчастью, это состояние чревато высоким риском остановки сердца. Кроме того, существует ряд побочных реакций — в частности, дыхательная и почечная недостаточность. Однако в данным момент нет сомнений в том, что общее состояние улучшается, и…
Тут он умолкает, потому что снова звучит сигнализация, но это происходит уже в третий раз и не так сильно нас пугает.
— Как нарочно, — сухо произносит врач и оборачивается.
Сестра наклоняется над кроватью Гретхен.
Мы ждем секунду.
— У вас там все в порядке? — спрашивает врач чуть напряженно. Ему явно хочется не прерывать свое повествование.
— Концентрация упала, — отвечает медсестра. — Включу отсасыватель.
— Это хорошо или плохо? — Бэйли смотрит на доктора Бенедикта, отчаянно ожидая слов утешения.
Но врач торопливо просматривает показатели мониторов, а сестра подкатывает к кровати какой-то аппарат, похожий на насос.
— Так, молодые люди. Прошу вас выйти на некоторое время из палаты, нам нужно прочистить ее дыхательные пути, — решительно объявляет нам врач.
Мы с Томом уже успели привыкнуть к такому развитию событий и послушно отправляемся к двери. А Бэйли начинает паниковать.
— Почему? Она не может дышать? В чем дело? Я думал, она вот-вот очнется!
Входит другая медсестра.
— Пожалуйста, не могли бы вы подождать в коридоре? — говорит нам Бенедикт и добавляет для медсестры: — Отключите сигнализацию!
— Прошу вас, сестра! — в отчаянии умоляет Бэйли, не обращая внимания на врача. Он смотрит на Гретхен. — Дыши!
— Бэйли! — Том хватает его за руку. — Позволь им помочь ей!
— Отстань от меня! — грубо отталкивает его Бэйли. — Не поступай так со мной, Гретх! — строго говорит он, смотрит на сестру, и его глаза наполняются слезами. — Не смей так со мной поступать! — Он подносит руку к губам и остервенело вонзает зубы в костяшки пальцев. — Я знаю, ты меня слышишь!
Мы снова сидим в комнате со стенами мерзкого мятного цвета и молча ждем. Том и Бэйли, естественно, не разговаривают друг с другом, а мне попросту ни о чем говорить не хочется. Я онемела. Сижу, обхватив себя руками, и смотрю в одну точку.
Я уже не понимаю, как долго мы находимся здесь, я потеряла счет времени. Я сижу между Томом и Бэйли, зажатая между ними, словно кусок сыра в сэндвиче, меня будто заперли в кабинке американских горок. Я пережила несколько головокружительных подъемов и спусков, а теперь чувствую, что мы мчимся по прямой, но она, эта прямая, вот-вот закончится, и мы снова набираем скорость.
И конечно, в скором времени появляется доктор Бенедикт, а следом за ним — та самая медсестра, которая притащилась за мной в туалет. Бенедикт спокойным голосом объясняет, что состояние Гретхен, увы, снова значительно ухудшилось. Я вижу, что медсестра не сводит с меня глаз.
Все молчат. Потом один из моих спутников — точно не знаю кто — судорожно всхлипывает.
Доктор Бенедикт ждет момента, когда мы уясним смысл сказанного, и продолжает:
— К несчастью, нередко возникают вторичные осложнения. В данный момент у Гретхен затруднено дыхание. Мы удалили из бронхов слизистую пробку. У нее не было простуды, гриппа, или бронхита, или пневмонии до того, как она… — он делает небольшую паузу, явно стараясь избежать слов «пыталась совершить самоубийство», — …поступила в больницу?
Том кивает.
— Простуда была.
— Кроме того, она, как я полагаю, курит? — спрашивает доктор Бенедикт. — Когда пациент находится в состоянии комы и ему проводится искусственная вентиляция легких, он не в состоянии самостоятельно откашляться, изгнать из бронхов мокроту. У нее также сильно снизилась концентрация газов в крови, и нам пришлось увеличить подачу кислорода до шестидесяти процентов.
— Но ведь она начала приходить в себя! — поспешно вмешивается Том. — Мы видели, как она пошевелилась!