— Уехал в Америку.
— В Америку?!
Она замерла, будто я сказала: «Улетел на Луну». Вид у нее стал совершенно несчастный.
Я кивнула. Несмотря на все мои старания, голос у меня начал звучать не слишком уверенно. Нужно было взять себя в руки — ведь я пришла подбодрить Гретхен, а она и так уже страдала из-за того, что натворила. Я отвернулась, чтобы она не видела моего лица, и сделала вид, будто что-то ищу в сумке.
— Когда это случилось? — спросила Гретхен.
— Он оставил мне письмо.
Я вытащила диски и начала срывать целлофан с коробок.
Конверт, адресованный мне, я обнаружила дома на столе на следующий день после того, как Том ушел.
Я заходил, чтобы забрать остальные вещи. Паспорт и так далее. Тебя не было дома, и, наверное, хорошо, что вышло так.
Ты была и по-прежнему очень дорога мне. Я очень люблю тебя и хотел одного — сделать тебя счастливой. Прости, что у меня это не получилось.
Не думаю, что ты хотела нарочно сделать мне больно, и надеюсь, ты поймешь, почему я пока не в силах с тобой разговаривать.
Вскоре я уеду в Нью-Йорк. Я говорил с Пауло, и мы договорились, что я заплачу за квартиру за те месяцы, пока меня не будет. С учетом всех праздников и выходных, я вернусь приблизительно к концу ноября. Уверен, к этому времени ты сумеешь подыскать себе другое жилье. Надеюсь, ты согласишься с тем, что будет справедливо, если я попрошу тебя переехать — мне не так просто будет заниматься подбором жилья, находясь в Штатах. Пауло поможет найти кого-нибудь, кто займет твою бывшую комнату.
Будь счастлива.
С любовью,
— Прости, Элис, — снова проговорила Гретхен. — Если бы только я могла вернуться во времени назад и не говорить этого… Я не хотела, чтобы, чтобы…
— Гретх, я знаю, — прервала ее я. Мне было очень тяжело говорить об этом. — Ты же не нарочно. — Я встала, чтобы поставить диск для просмотра. — По крайней мере, получилось расставание в чистом виде. В каком-то смысле очень хорошо, что он просто смог взять и уйти.
Несколько секунд Гретхен молчала.
— И вам с Бэйли так будет легче.
Я опустилась на стул. Этого я вовсе не имела в виду. Я хотела сказать, что Тому было проще уйти от сложившейся ситуации, хотя и не могла спорить с тем, что его уход даровал нам с Бэйли большую свободу в наших отношениях, чем было бы в противном случае.
Вик умоляла меня не торопить события.
«Эл, очень важно иметь перерыв между романами. Ты должна осознать разрыв с Томом — поплакать, погоревать и пережить это. Делай, что должна сделать для того, чтобы обрести свободу и двигаться дальше. Тебе не кажется, что сейчас было бы хорошо заняться собой? Повстречайся с кем-нибудь из старых подружек. Мне пришла групповая рассылка насчет пикника в Ричмонд-парке. Ты не ответила — но ведь ты же в субботу не работаешь?»
«Нет, не работаю, — ответила я. — Но это не имеет никакого отношения к Бэйли. В субботу день рождения папы, и родители хотят, чтобы мы все собрались у них дома, но Фил не может, и у Френ тоже не получается, поэтому мне придется поехать к ним».
«Я рада, что ты не работаешь, но все же не стоит отказываться от подобных приглашений, — предупредила меня Вик, — иначе люди станут думать, будто тебе это неинтересно, и перестанут тебя приглашать. У тебя сейчас прекрасная возможность вернуться к общению с миром, Эл. Реши, какой жизни тебе хочется, отвлекись от того, куда тебя занесло. Если ты действительно нравишься Бэйли, он подождет, пока ты будешь готова».
Но он не хотел ждать, а мне было так приятно, что он хотел снова встретиться со мной! Я поняла, что тоже вовсе не хочу ждать.
Мы пошли поужинать в маленький ресторанчик, где подавали тапас[50]. А я никогда не слышала о таких заведениях. Там мы с Бэйли несколько часов проговорили о разных местах, где я не бывала и где мечтала бы побывать. Бэйли наклонился к столику, взял меня за руку и стал нежно поглаживать запястье. Потом мы ехали в такси, и я слишком остро чувствовала, как близко мы сидим. Бэйли положил руку на мое бедро. Машина слегка подпрыгнула на «лежачем полицейском», и меня прижало к Бэйли. Он улыбнулся.
«Так гораздо лучше», — сказал он и поцеловал меня.
Поездка оказалась поистине стремительной. Я чувствовала только его руку у себя на бедре, только поцелуй, становившийся все глубже по мере того, как мы на заднем сиденье поворачивались лицом друг к другу.
«Зайдешь? — спросил Бэйли, когда такси остановилось у подъезда, и, поцеловав меня в кончик носа, добавил: — Никакого принуждения».