— Пожалуй, это для нее будет просто великолепно, — сказала я. — Нью-Йорк! Как здорово!
До сих пор у меня в голове не укладывается, как я могла быть настолько глупа.
Глава 21
Через некоторое время Бэйли находит меня в больничной часовне.
— Пожалуйста, больше так не убегай, — говорит он. — Ты меня жутко напугала. И вообще, что ты здесь делаешь?
Вопрос в самую точку. В часовне холодно, пахнет затхлостью, и кажется, будто сами стены пропитаны отчаянными молитвами. Трудно представить, что в этом помещении может находиться что-то хорошее, не считая людей, надеющихся на чудо или пытающихся найти утешение в привычной вере. Маленькое пластмассовое распятие стоит на столике, рядом с ним — толстая книга и ручка. Что-то вроде религиозной книги жалоб и предложений. «Молитесь за упокой души Мэри Маккарти», «Пожалуйста, пусть мой папа поправится». По здесь хотя бы нет врачей и пронырливых медсестер.
— Похоже, я прошел мимо одного и того же мужчины в халате три раза, — доверительно сообщает мне Бэйли. — Будто оказался на медицинской лестнице Эшера[53]. — Он разворачивает стул, стоящий позади меня, и садится на него верхом. Потом обвивает руками мои плечи. — Не плачь, — говорит он и целует меня в затылок.
А мне из-за этого хочется плакать еще сильнее.
— Как ты узнал, что меня надо искать здесь?
— Я не знал, — признается Бэйли. — Том предположил, что ты можешь быть тут.
О.
Он заглядывает через мое плечо.
— Ты читаешь Библию?
Он протягивает руку, не дав мне закрыть книгу, и берет ее у меня.
— «Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды семидесяти раз»[54], — читает Бэйли вслух. — Гм, — задумчиво произносит он. — Семьдесят семь. Это чертовски много.
— Бэйли! Это часовня, — испуганно говорю я.
Он обводит взглядом унылое помещение.
— Эл, я не уверен, что Бог присутствует здесь. Я был бы не больше уверен в этом, если бы сидел в шкафчике с чистящими средствами. И кого ты тут собралась прощать? Гретхен? Меня?
Я качаю головой.
— Конечно нет. Ты ни в чем не виноват. Том просто жутко напуган, вот и ищет, кого бы обвинить.
— Я имею в виду не только то, что я опоздал на самолет. Никто не обязан сидеть у постели лучшей подруги с двумя бывшими бойфрендами. Это неразумно.
Я пытаюсь улыбнуться.
— Да, неразумно. Вот в этом ты абсолютно прав.
— Мне так жаль, что все так вышло, Элис. Ужасно жаль.
Что я могу на это ответить? Все равно ничего изменить уже нельзя.
— Постарайся не винить Гретхен, — говорит Бэйли. — Она тоже ни в чем не виновата.
Я молчу.
— Но надо признаться, нам ведь тоже пришлось нелегко. Если бы мы с самого начала чаще бывали вместе… если бы ей не было так худо, если бы она не нуждалась так отчаянно в нас обоих, может быть, все сложилось бы иначе…
О, пожалуйста, вот только этого не надо! Это мне сейчас нужно меньше всего. Но Бэйли продолжает.
— Знаешь, в то время ты вела себя просто поразительно, — говорит он. — С ней было очень непросто, но ты проявляла невероятное терпение.
Вовсе нет. Она была моей подругой, нуждающейся в помощи. Я делала то, что должна была делать, разве нет?
— Мне правда очень жаль, — говорит Бэйли, глядя на пластиковое распятие, — что не вышло по-другому. Просто, когда она улетела в Штаты и у меня появилась возможность снова начать работать… ты же знаешь, я больше не мог отказываться от предложений. Эл, у меня тогда было жутко туго с деньгами. Мы с тобой почти не виделись за эти три месяца. Я чувствовал себя налоговым эмигрантом. Наверное, такова оборотная сторона моей работы. — Он печально вздыхает и пожимает плечами. — Мне приходится надолго уезжать. Так уж все обстоит.
— Мы не должны это обсуждать, Бэйли, — говорю я.
Я просто не хочу, потому что слишком свежи воспоминания. Я отчетливо представляю, как звоню ему в Лос-Анджелес, в Кейптаун, в Тимбук(мать его)ту, да бог знает куда еще — и произношу незнакомым, заискивающим тоном: «Я скучаю по тебе». Я немного волнуюсь, но пытаюсь сдержаться, а он спокойно, почти равнодушно отвечает: «Я тоже скучаю по тебе, но у меня работы по горло, и, честно говоря, я рад, что снова в деле. Послушай, малышка, мне пора идти. Нужно еще много написать сегодня. Хочу закончить, пока голова хоть немного варит, понимаешь?»
— Так ты прощаешь меня? — спрашивает он, захлопнув Библию и протянув ее мне.
53
Бэйли намекает на одну из работ нидерландского живописца Маурица Корнелиса Эшера (1898–1972), известного своими экспериментами с симметрией и пространством.