Он едва узнал Вадима, увидев его в грязной суконной куртке, в смешной широкополой шляпе и в валенках. «Неужели и я буду таким чучелом? — подумал Аркадий. — А жарища! И воняет чем-то». Первым его желанием было бежать из этого мрачноватого, тесного и душного цеха. Но тут же он подумал, что на работу все равно нужно устраиваться немедленно. К тому же это, вероятно, не надолго, как всегда.
— Привет, Вадим! — окликнул Аркадий и улыбнулся обернувшемуся Вадиму так, точно между ними ничего не произошло.
— Здравствуй, — удивленно сказал Вадим и, сняв рукавицу, протянул руку. На миг в пожатии сплелись две руки — большая, грубая и грязная рука Вадима и белая — Аркадия.
— Ох, испачкал я тебя, — смутившись, сказал Вадим.
— Неважно. Надоело жить чистюлей, пришел устраиваться на работу. К тому же и алименты… Я много думал и решил, что ты прав. Своего ребенка я должен обеспечить, хотя бы материально.
— Ну, наконец-то поумнел, — пошутил Вадим.
— Теперь ты должен мне помочь.
— Чем же?
— Пойдем вместе к начальнику цеха, отрекомендуешь меня как своего школьного товарища. Тем более, ты — член комсомольского бюро, с твоим мнением должны считаться.
— Где это ты успел узнать?
— Земля слухом полнится.
— Не подойдет тебе наша работа, — предупредил Вадим, вытирая вспотевшее лицо не очень чистым платком. — Нелегкая.
— А есть на свете легкая работа? — усмехнулся Аркадий.
— Есть. Та, которую любишь. Я вот полюбил, а тебе вряд ли по душе придется.
— Выбора нет, — вздохнул Аркадий и тут же перешел на шутливый тон: — На руководящую должность — никакой надежды, карман пуст, от милого папеньки и дорогой супруги вместо поддержки — одни неприятности. То ли вешаться, то ли работать. Хочу начать с последнего.
Вадим совсем оттаял, заулыбался. «Легкий человек, — подумал он. — Хорошо такому».
— Ладно, ты подожди, сейчас мастер подойдет, поговорим.
— Не лучше ли прямо к начальнику цеха? Из отдела кадров ему звонили.
— Занят он. Заседают.
— Что ж, подождем.
— Ты извини…
Вадим отошел, стал, жмурясь от жара, вынимать из печи опоки. «Это мне и в самом деле не подойдет, — думал Аркадий, наблюдая за работой литейщиков. — А, ладно, попробую. С неделю тут можно выдержать? Схожу к Клавке, покажу ей заводской пропуск, уговорю, а там видно будет».
Ждать пришлось довольно долго. Аркадий, вообще склонный к быстрой смене настроений, почувствовал раздражение. «Какого черта они там расселись? — думал он. — Плюнуть да уйти». Но вспомнилась судебная повестка, письмо матери, долги — Аркадий был должен всем знакомым, больше не у кого было занять, — и он продолжал ждать, опершись локтем на грязный подоконник и стараясь сохранять вид независимый и достойный.
А в кабинете Минаева тем временем сидели Бережков и Нилов. Цеху снова увеличили программу. Минаев только что пришел из заводоуправления. Главный инженер хвалил его за то, что сократили время прокалки форм. «На литейных участках производительность труда возрастает процентов на тридцать — сорок. Другие подтянуть легче. Думайте». «Дайте нам закончить строительство», — взмолился Минаев. «Не можем ждать. Надо и строить, и работать».
Думайте… Вот они и сидели, думали. Петр Антонович предлагал механизировать формовку. Несколько дней назад Минаев отверг его предложение, и у них даже вышел серьезный конфликт. «Формовка не является узким местом, — объявил Минаев. — Пока не до того». «А меня интересуют не одни узкие места, а люди. Женщины сеют песок, как муку. У них, поди, легкие почернели от пыли». «Конечно, тебе, как автору предложения…» Нилов побагровел. «Выходит, я не для дела, а для себя хлопочу? Может, за вознаграждение бьюсь? Да ты… Я ночью спать не мог — думал, больной чертил — и все из-за какой-то сотни рублей? Так ты думаешь?» «Не кипятись, что вы все стали такие нежные, слова сказать нельзя…»
Все же они в тот раз ни до чего не договорились. А теперь предложение Нилова пришлось очень кстати. Если главный инженер поддержит, через неделю… Одним словом, с формовкой все в порядке. Остается модельное. Ну, тут придется добавить работниц.