— Меня? — кричал Зуев. — Я виноват, что печь не идет? Я?
— Ты не кричи, а на деле докажи, что можешь работать по-настоящему…
Но дело не двигалось, и Минаев сдержал свою угрозу: временно снял Зуева с бригадиров.
Осваивать новую печь поручили Вадиму.
В его бригаде теперь было семь человек. По-прежнему с ним работали Саша Большов и Андрей. В молодежную бригаду вошел даже Карасик — не захотел откалываться от «своих ребят», какими считал Вадима и Сашу, хотя никогда и ничем не выражал им своих дружеских чувств.
Вскоре после того, как время прокалки форм сократилось с семи до пяти часов, Петр Антонович нашел способ выгадать еще час. Теперь в старых печах формы прокаливались всего четыре часа. А в новых электрические спирали накаливались слабо, камера, куда загружались опоки, была просторной, да и сами опоки — тоже другой конструкции — отличались громоздкостью. Меньше чем за семь часов их не прогреешь.
— Главное — сократить время прокалки форм, — говорил Минаев на первом производственном совещании опытной бригады. — Технологи над этим голову ломают, и вам всем надо думать.
Действительно, это была основная задача. Но вовсе не единственная. Много времени и сил уходило зря из-за плохой работы механизмов. Большая механизированная печь пока только называлась механизированной. Специальные толкатели должны были подавать опоки с конвейера в печь и, по мере прокалки, механически выталкивать их. Но приводы капризничали, а часто и вовсе выходили из строя. Слесари, механики и даже сам Федор Федорович Бережков в черном халате поверх дорогого костюма пытались отладить этот узел, а тем временем Вадим и его бригада загружали печь вручную.
Работать стало очень трудно, гораздо труднее, чем в старом цехе. Участок не был приспособлен для ручной загрузки, и приходилось, захватив вдвоем большой тяжелый металлический ящик с формами и песком, перетаскивать его через конвейер, потом пробираться с ним по узкому неудобному проходу.
— Стой, передохнем, — устало сказал Карасик, когда они с Вадимом установили в печь очередную опоку.
— Тяжело? — спросил Минаев, вместе с Ниловым наблюдавший за работой литейщиков.
— Достается, — отозвался Вадим.
— Чертова работка, — подхватил Карасик.
— Ничего, ничего, — успокоил Минаев, — дело временное.
— Так-то оно так, — угрюмо согласился Петр Антонович, — да обидно силы тратить без нужды. Кабы с душой все было сделано, обошлись бы без этих мучений. Разве не могли эти самые проектировщики точнее рассчитать толкатель? Не верю я, что нельзя было заранее определить его мощность.
— Хватит тебе ворчать, Петр Антонович, — тихо сказал Минаев.
— Да я не ворчу, а обидно, что есть еще такие безответственные люди.
— А ну-ка, отойдите от толкателя, попробуем включить, — прервал этот разговор Бережков.
Он нажал на пульте управления кнопку, и массивная опока, которую Вадим с Карасиком через силу поднимали вдвоем, легко и плавно поехала в печь.
Вадим обрадовался.
— А здорово все же будет, когда вся эта механизация нормально начнет действовать, — мечтательно сказал он.
— Еще бы, — гордо улыбнулся Минаев, сверкнув своим золотым зубом. — Вот ты большого не замечаешь, Петр Антонович, — обернулся он опять к Нилову. — Ты бы лучше оценил то, что сделано хорошо и разумно. — Так нет: чуть что не так — недоволен. А без недостатков в таком большом деле не обойдешься.
— Вот за эту ширму-то все и прячутся. Без недостатков не обойдешься! А почему бы без них не обойтись? Что — скучно будет? — все еще раздраженным тоном говорил Нилов.
— Трудный ты человек, Петр Антонович.
— Слышал уж, — махнул рукою мастер. — Но и легких людей, которые на все сквозь пальцы глядят, не люблю.
— Ничего, — ободряюще подытожил спор Минаев. — Все преодолеем. Так, что ли, Вадим?
— Конечно, — согласился Вадим.
— В этом кто же сомневается, — снова вмешался в разговор Петр Антонович. — Я говорю, что проще и скорее можно было к цели подойти, вот что!
— А я беспокоюсь, как бы нам программу не завалить, — озабоченно сказал Минаев, переводя разговор на другую тему.
— Если керамика опять не подведет, должны выполнить, — заверил Вадим. — А у них как будто налаживается.
— С твоей помощью, — с подковыркой заметил Минаев и даже чуть подмигнул.
Вадим покраснел.
— Да я ведь изредка захожу, — пробормотал он.
— Ничего, ничего, заходи хоть и почаще, вдохновляй искателей, — добродушно проговорил Минаев.
«Глазастый больно», — беззлобно подумал Вадим о Минаеве. Но все же решил в лабораторию больше не ходить. Верно, дела для него там нет, а сидеть глаза пялить на девушку не стоит. Забыл, как Соня дала отставку, теперь того же от другой дождаться хочешь?