Не дожидаясь когда она уйдёт, встал и пошёл в спальню.
Завтра он увидит её, и попытается всё исправить. Плевать на Антона, на всех, он будет делать только то, что считает нужным. За неё стоит бороться, это он уже понял.
****
Олеся опустив глаза в пол, прошла мимо любопытных медсестёр на посту, и быстро направилась в раздевалку.
Она провела бессонную ночь, не могла перестать себя ругать, и довела себя до полного изнеможения.
Быстро переодевшись, побрела в ординаторскую, уже готовая к встрече с Антоном и Эдиком. Пусть последний не думает что она трусиха.
Антон сидел за столом с чашкой кофе в руке. Заметив её, быстро вскочил.
— Привет, что-то ты неважно выглядишь, — Произнёс он, пристально взглянув ей в глаза.
— Приболела, ерунда, — Отмахнулась Олеся, наливая себе кофе.
— Не ври, я уже знаю тебя. Что случилось? Ты говорила с матерью?
— Нет, мать я не видела и не хочу видеть. По крайней мере до тех пор, пока не перестану её ненавидеть. Но что-то мне подсказывает это не пройдёт.
— Тогда что? Скажи мне.
— Отстань Антон. Это тебя не касается…
— Привет всем!
В ординаторскую вошёл Эдик, и сразу ринулся к кофеварке.
Олеся сделав над собой усилие выдавила подобие улыбки.
— Доброе утро, и я пошла. У меня дела.
Эдик медленно обернулся, внимательно посмотрев ей в глаза.
— Сегодня ты у меня. Будешь ассистировать на операции. Согласна?
— Нет, пожалуй сегодня, я пойду к Вике. Полечу деток. В следующий раз.
Холодным тоном произнесла Олеся, затем покинула ординаторскую.
— Что происходит, между вами? — Поинтересовался Антон.
— Ничего, просто она меня недолюбливает. Значит, есть на то причины. Слушай, у тебя же есть кабинет, по статусу положено. Чего ошиваешься в ординаторской?
— Мне нравится контролировать ситуацию, так сказать люблю находиться в гуще событий. А ещё я хирург, так что моё место здесь. Как впрочем, и у тебя есть своё отделение, пей кофе в своей ординаторской.
— Понятно, — Кивнул Эдик, — Ладно пойду я, в свою ординаторскую.
— Давай…
Эдик покинув ординаторскую, бросился на поиски Олеси.
Застав её в детском отделении, стал ждать, когда она закончит осматривать ребёнка.
Быстро закончив, она назначила лечение, и только собиралась покинуть палату, заметила Эдика.
— Нам надо поговорить. Сейчас, — Категоричным тоном произнёс Эдик.
— Что тебе от меня ещё нужно? — Прошипела Олеся, закрыв дверь палаты пошла к следующей.
Эдик пошёл следом, не собираясь сдаваться.
— Почему не сказала Антону?
— Что бы он понял, какой его друг козёл? Потом свернул тебе шею?
— Он и так поймёт. Я ведь не собираюсь отступать.
— Серьёзно? Ты мне противен, понимаешь? Кроме отвращения никаких эмоций не вызываешь.
— Да что ты? — Не унимался Эдик, — А он значит вызывает? Он же кабель. Трахает всё что движется. Олеся постой! — Схватив её за руку, резко повернул к себе. — Он получит своё и бросит тебя. Я говорю так, потому что знаю. Ты вообще в курсе его пристрастий?
— Да, наслышана. Покойная Елена посвятила, и весьма подробно. Меня это не пугает.
— Ты не понимаешь, о чём говоришь.
— А ты? Ты понимаешь что сделал? И вообще тебя это не касается.
— Ладно, пусть он сделает это, я не претендую на твою девственность. Потом ты сама придёшь, и только я смогу тебе помочь. Так было часто. Елена тоже приходила, только к ней я не питал никаких чувств. С тобой всё иначе.
— Я его люблю. Очень…
— Потому что он первый? Ты ничего не понимаешь в этом. Он не умеет любить.
— Всё! Разговор окончен! Мне нужно работать!
Олеся вырвала свою руку и вошла в палату.
Она сама не поняла, как произнесла слова любви. Неужели это правда? Она любит Антона!
Пока она сама ещё не разобралась в своих чувствах, потому как прежде не испытывала ничего подобного.
Отогнав мысли о нём, сосредоточилась на пациенте.
Глава 7
Олеся сидела в гостиной родительского дома, ожидая прихода Отца. Она хотела окончательно поставить точку в истории её матери с отцом Антона. Возможно, отец поможет ей разобраться, и она, уже не опасаясь быть обманутой, расскажет о своих чувствах Антону.
Матери на счастье дома не оказалось, прежде чем ехать она убедилась в её отсутствии.
— Здравствуй милая!
В гостиную вошёл Вячеслав, протянув руки к дочери.
— Папа, — Отозвалась Олеся, бросившись к нему в объятия.
— Что случилось? Ты взволнована, я же вижу.