Антон ассистировал, при этом, не переставая на него косится.
— Что? — Не выдержал Эдик.
— Как твои дела? Как Олеся? Слышал вы почти съехались.
— Это не твоё дело. Но у нас всё отлично.
— Слушай Эдик, ты обязан рассказать ей правду.
Эдик вышел из операционной, отдав контейнер ожидающему интерну попросил ждать в машине.
— Какую правду?
— Эта ложь приведёт вас к краху. В отличии от тебя я всегда говорил ей правду. Олеся не глупая девушка, и когда узнает как всё обстоит на самом деле, пошлёт тебя к чёрту.
— И ты надеешься, она придёт к тебе? — Эдик хмыкнул, и пошёл к выходу. — Повторюсь, это не твоя проблема. Мы уедем, и всё закончится.
— Поступай, как знаешь, просто дружеский совет…
— Мы никакие не друзья. Всего хорошего Антон, у меня операция, я должен ехать.
Эдик покинул клинику, в растерянности.
Антон прав. Но как сказать ей, когда вчера лгал ей в лицо, уверял в своей правоте, заставив её верить. Олеся будет чувствовать себя дурой, и на самом деле пошлёт его к чёрту. Создавать семью на вулкане лжи, не самая лучшая идея, и он это понимал.
****
Операция прошла успешно.
Эдик дождался пробуждения парня, убедившись, что с ним всё в порядке, пожелал скорейшего выздоровления, и покинул клинику уже глубокой ночью.
На часах три ночи, он стоит у двери квартиры Валерии, не решаясь позвонить. Если кто и расскажет Олесе правду, то только она.
Выдохнув нажал на звонок.
Валерия открыв дверь, слегка растерялась, но затем впустила его в квартиру.
— Что-то случилось? Давно тебя не видела…
— Ты должна рассказать Олесе правду. — Резко произнёс Эдик.
— Какую правду? — Валерия вытаращила на наго глаза.
— О тебе, обо мне, и Ольге.
Эдик прошёл к бару, налив себе водки присел в кресло, сделав большой глоток.
— Ты шутишь? — Валерию рассмешили его слова, и она не смогла сдержать смеха.
— Нет, не шучу. Это всё должно закончится.
— То есть я должна, сказать как есть? И о том, что ты присунул несколько раз её тётке? Да ты спятил, что ли? Она же тебя пошлёт. Ты разрушишь их отношения.
— Я так не могу. Эта ложь меня поедает. Каждый раз, когда я смотрю на неё, понимаю лучше сделать это сейчас, потом будет хуже. Она позлится…
— Она не станет злиться! Ты разрушишь её жизнь. Эдик, послушай меня. Молчи, эта та ситуация когда ложь только во благо. Не губи её душу, не надо.
— Думаешь, я этого хочу? — Эдик уже ощущал, как сердце болезненно сжало, — Я люблю её. Если потеряю, то только по своей вине. Антон никогда ей не лгал. А я погряз по уши в этом дерьме.
— Так это идея Антона, кто бы сомневался. Даже не думай. Любишь её, молчи.
— В общем, ты не станешь говорить, так?
— Да, я не стану этого делать.
— Хорошо, тогда я сам.
Эдик встал, поставив бокал на журнальный столик, и не прощаясь, покинул квартиру.
****
Олеся спала, завернувшись в одеяло.
Эдик тихо разделся, юркнув в кровать, прижал её к себе.
Как же приятно ощущать её тепло, вдыхать аромат её волос, слушать ровное тихое дыхание…
Девушка поёрзав, повернулась к нему, уткнувшись носом в грудь.
— Как прошла операция? — Прошептала она, сонным голосом.
— Хорошо…
Эдик сильнее прижал её к себе, коснувшись губами волос.
— Сколько времени? — Олеся, проморгав глаза, окончательно проснулась.
— Пять…
— Пойду, кофе сварю, а ты спи. Утром у меня операция…
— Подожди, я хочу кое-что тебе сказать. Знаю не время, но я должен.
— О чём?
Олеся отстранилась, заглянув ему в глаза.
— Жанна сказала тебе правду…
Эдик сел на кровати, коснувшись её лица рукой, и увидев в её глаза отвращение, горько покачал головой. Он ждал другой реакции. Но только не отвращение.
Олеся выскользнула из кровати, чувствуя приступ тошноты. Он не имел право говорить ей правду, не сейчас. Она хотела сказать ему, что скоро всё изменится, и он всё испортил.
— Я хочу, что бы ты ушёл…
Произнесла она безжизненным голосом, и вышла из комнаты.
Ей хотелось выброситься из окна. Он разбил её мечты, надежды…
Нет ничего…Только пустота…
Глава 23
Прошло два месяца
Олеся устало опустилась на диван, закрыв глаза, откинулась на подушку.
Это сложнее чем она думала. Первая беременность протекала не лучше, и известно чем закончилась. Эта отнимал у неё все силы. Животик немного округлился, и ей приходилось носить свободного кроя блузки.
В ту ночь, когда Эдик сказал ей правду, её рвало сорок минут. Она собиралась сказать ему правду, но теперь в этом нужда отпала. Он никогда не подойдёт к ребёнку, а надумает судится, у неё достаточно доказательств, ни один судья не решит дело в его пользу.