Сердце исступленно билось в груди. Мы стали вслушиваться к звукам, но ничего не слыхали.
– Дом старинный, вот и скрипит, – утешал ее Женя. – Не труси!
– Давайте поделимся по парам и поищем семечки, – приказала я и включив свой фонарик, устремилась в другой угол комнаты. Ребята неспешно разбрелись кто куда. Со мной добровольно остался Арсений.
– А ты смелая, – неосторожно нагнувшись ко мне, делал вид что что-то выискивал.
– Не храбрей, чем ты, – съехидничала ему.
– В тебе медленно умирает бывший лидер, ты знала?
Нашу болтовню прервал пронизывающий рёв Лизы.
– Лиза? – вскричала я во все горло.
Вылетели с Сеней в темный коридор и увидели, как Лизу отчитывал Женя, стоящий напротив.
– Не пугай так больше! – объяснялся он. – Это всего лишь паук!
– Я до ужаса боюсь пауков! – зудела девушка.
Дом скрипел напевающий какой-то мотив, внушая чудовищный ужас или… Мне так показалось.
– Давайте будем тише вести себя, – сделав замечание, развернулась и, сдавив семечку в кульке, устремилась на отыскивание другой. Пока шла, решила ее рассмотреть: иссохшая семя тыквы была жесткой, а на одной стороне выцарапаны какие-то символы ювелирною линией. “Странно” – подумала про себя и, убрав ее в карман, взялась за дело. Арсений ошивался где-то неподалёку, шурша старинными простынями сдувая с них пыль.
– Нашла что-нибудь?
– Не-а, – громко произнеся, раздались какие-то маленькие шаги позади меня. Круто обернувшись, медлительно посветила фонариком впереди себя. Сердце яростно пульсировало в груди, всецело отдаваясь приглушённым эхом в ушах. Арсений, кажется, ничего не слышал. Он продолжал копаться в вещах.
– Нашел! – рявкнул Миша откуда-то издали.
“Одна семечка есть” – поразмыслила про себя.
– Черт, – продолжил Миша. – Это пустышка!
– Ха-ха, – рассмеялся Арсений и, перешагнув на другую сторону комнаты, прибавил, – лох!
Я поежилась от того, что Мише быстро удалось найти хотя бы обманку, а это означает, что нам осталось отыскать еще шесть семечек. От начала поиска протекло минут десять. По крайней мере, мне так почудилось.
К нам притопала Лиза, которая также сверкала фонариком на шкафы, ставни и прочие вещи, в поисках сокровенной семечки. Она наклонилась на пол и, протянув руку под старый массивный шкаф, кой был увешан столетней тенёта, извлекла что-то.
– Кажется, и я нашла, – негромко заявила она.
Мы подоспели с Сеней к ней и увидав, что на ее ладони красовалась семечка, следили глазами, как она ее вскрывает.
– Эх…– с досадой сказала Лиза. – Пусто…
Дверь со страшным грохотом захлопнулась в нашу комнату, отчего, мы содрогнулись.
– Эй! Хватит прикалываться, – гаркнула Лиза чуть-ли не плача. В ту самую секунду, когда между нами нависло глухое молчание, с другой стороны раздались громовые шаги. Они неторопливо надвигались к нашей двери. Мы стояли как вкопанные, охваченные страхом.
– Погасите фонарики, – приказал Арсений и потушил свой.
– Еще чего! – упорно противилась Лиза. – Не буду!
Но звериные шаги не стихали. Звучание смахивало на липкое касание кожи по паркету, кое лишь откликом эха отдавалась в каждом квадратном сантиметре тёмной комнаты.
– Потуши! – прорычал Арсений. Мы с Лизой в мгновение ока отключили фонарики и укрылись за спину Сени. Он твёрдо стоял в стойке, с вытянутой рукой орудую фонариком. Громкие шаги раздавались чётче, от чего в жилах стыла кровь. Дверь задрожала, будто бы кто-то норовил к нам пробиться. От нагнетающей жути, подруга закричала во все горло, отчего мне пришлось резко заткнуть ей рот ладонью. Раздался очередной громкий удар . В свете луны было видно, как из нее изливается клубки древесинной пыли, неспешно разбегаясь кругом. Удары сменились на тихий рев и скрежет чем-то металлическим по ту сторону двери . Сеня дышал ровно, в отличие от нас. От скулежа Лизы, моя ладонь быстро превратилась в обслюнявленное полотно, в кое она неустанно сморкалась.
Через какой-то миг все утихло. Арсений обернулся и, посмотрев на нас. Мои ноги были ватными, и я кое-как пыталась стоять ровно. Сеня неторопливо близился к двери.
– Сеня, стой! – прошептала я. – Не надо!
Но он меня не послушался. Приблизившись к двери, было заметно, что и он напуган. Постояв пару секунд, по-видимому, считая мысленно до трех, он резко отворил дверь и чуть ли не врезав по голове Мише металлическим фонариком.
– Эй, ты больной? – отлетев в сторону, Миша светил фонариком нам в глаза.
– Харе прикалываться! Ты девочек пугаешь! – со злостью произнёс Арсений.
– Че?
– Ты не слышал, как долбили по двери?
– Нет, – в полном недоумении сказал тот. – Я был в соседней комнате…