Но этим утром я сам завариваю кофе. И стараюсь делать это как можно шумнее, чтобы разбудить отца. Стучу дверцами шкафчиков, с грохотом выдвигаю ящик, доставая оттуда ложку. Надо, чтобы отец поторопился, если я хочу первым обнаружить тело, знаете ли.
Кофеварка у нас из двух половинок, навинчивающихся друг на друга, с кофе посередине. Я не знаю точно, сколько кофе насыпать, но отец любит покрепче, поэтому я сыплю до самого верха. Очень скоро кофеварка начинает шипеть, и кухня наполняется густым кофейным ароматом. Я наливаю кружку отцу и снова громко хлопаю шкафчиком. Теперь слышу, как отец проходит в ванную, как струйка мочи ударяет в унитаз. Наконец она затихает, и я бегу наверх.
– Кофе, пап.
Еще раз выглядываю в окно. Труп лежит на том же месте, никто его пока не нашел. Но тут возникает новая проблема. Волны. Сегодня утром они совсем маленькие. Это значит, что отец захочет ехать в Силверли, где волны побольше. Обычно это меня не беспокоит, потому что своими проектами я могу заниматься по всему побережью. Но труп ведь здесь, на нашем конце пляжа. Если мы уедем в Силверли, мне придется бежать по пляжу назад, а за это время кто-нибудь запросто может его найти. Я этого не хочу. Обнаружить труп должен я.
Поэтому, когда отец выходит ко мне во дворик с кружкой в руках, я уже обдумываю, что делать. Бросаю на него короткий взгляд. Вчера он вернулся поздно и, похоже, был пьян, потому что выглядит неважно.
– Чего ты так расшумелся с самого утра, Билли? – Отец потирает глаза. – Я уж думал, тебя убивают… – Он смеется и делает глоток. – Господи Иисусе! Прямо ракетное топливо.
Я хмурюсь, потому что не знаю, хорошо это или плохо.
Отец ставит кружку на парапет. Зевает и потягивается, подняв руки над головой. На нем футболка и джинсы, в зазоре между ними виден мускулистый живот. За лето он здорово загорел. Отец босиком, хотя трава мокрая от росы. Холод нисколько его не смущает.
Минуту мы стоим в молчании, созерцая открывающийся вид. Прямо за парапетом начинается старая тропка вниз. Ее давно закрыли, поскольку сочли опасной, но я все равно могу спуститься по ней. За тропкой начинается широкая полоса пляжа, тянущегося на семь миль – мимо Силверли до самого Нортэнда. Справа виден лес. Слева – океан, насколько хватает глаз. Вид с нашего двора потрясающий.
– Здорово, да? – говорит отец, снова берясь за кружку.
Это значит, что волны хорошие. Отсюда виден практически весь остров, но отец смотрит только на волны. Вот почему я думаю, что мой план должен сработать. Выжидаю несколько минут, давая ему осмотреться. Оценить волну.
Волны обычно идут неравномерно. Они набегают группами – их называют «сеты». Поэтому в одно мгновение может показаться, что волны очень большие, а пару минут спустя они становятся гораздо меньше. Сейчас, пока отец смотрит, волны немаленькие. Мне сильно повезло, потому что волн такой величины я не видел все утро. Идеально для моего плана.
– Здоровенные, – говорю я с напускным спокойствием. – Сейчас еще ослабели, а до того, как ты спустился, были вообще огромные. Думаю, Литтли.
Если б отец сегодня смотрел на океан столько, сколько я, моя ложь стала бы очевидна. Серфить можно разве что на Силверли, в открытой бухте. Но труп лежит на Литтли, так что мне до зарезу необходимо затащить отца туда. А чтобы это сделать, надо убедить его, что волны больше, чем кажутся сверху.
Отец отвечает не сразу. Мы стоим с ним рядом, любуясь океаном. Труп виден только если присмотреться, но отец не обращает внимания на пляж. Глазами он обводит горизонт, наблюдает за приближающимися валами, которые у берега разбиваются в волны. Ждет, потягивая свой кофе. Терпения у него в избытке. Минуты бегут, волны утихают, и океан становится практически гладким. Я изображаю удивление.
– Маловаты для меня, – заключает отец с подозрительной ноткой в голосе. – Ты как себя чувствуешь, Билли?
Он поворачивается ко мне, и на мгновение я пугаюсь, что он опять впадет в свое «странное» настроение. Но нет, отец улыбается.
– Ну что, едем в город? Потом позавтракаем там же.
Городом мы называем Силверли. Значит, мы проедем две мили к северу, мимо трупа, и потом мне придется бежать назад в Литтли, чтобы добраться до него. Естественно, я разочарован. Но завтрак станет мне отличным утешением, потому что есть мы будем в особенном месте. К тому же отец все равно не передумает, так что лучше смириться.
Отец допивает свой кофе и подмигивает мне.