Скрипнула входная дверь, послышались легкие шаги. Наверное, вернулась Адалина. Это немного успокоило Фредерика, он протянул руку по направлению к источнику звука:
— Это ты, милая?
Послышался тихий вздох, в котором почудился аромат увядших цветов. От него у графа почему-то прошел мороз по коже.
— Почему ты не отвечаешь? Жена моя, это ты? Иди же и поцелуй меня…
Леденящий душу смех, в котором почудилось что-то зловещее, вынудил Фредерика опустить руку и передвинуться на другую сторону кровати.
— Да, это я, супруг мой… Сейчас я тебя поцелую… — послышался кроткий мелодичный голос.
Он и отдаленно не походил на низкий хрипловатый голос Адалины, сводивший его с ума.
— Если это шутка кого-то из моих друзей, я им глотки перережу, — пообещал он свирепо, нащупывая канделябр, стоящий на столике у кровати.
Наконец, ему это удалось. Он чиркнул огнивом и зажег свечи. В тот самый миг к нему метнулась белая фигура с дико горящими черными глазами. Крик графа сменился утробным стоном и чавкающими звуками.
— Вот и я, супруг мой, — провозгласила Адалина, проскальзывая в комнату.
Подмышкой она зажимала бутыль с красным вином, а в руке держала свечу. В спальне горел лишь один канделябр, стоящий у постели со стороны лежащего Фредерика. Адалина видела его спину, укрытую одеялом, и длинные светлые волосы.
— Неужели, заснул? — разочарованно вздохнула она и тут же проказливо улыбнулась. — Ничего, сейчас я тебя разбужу.
Она приблизилась к кровати, поставила свечу и бутылку на пол и склонилась над спящим. Откинула с обнаженного плеча одеяло и стала покрывать поцелуями кожу.
— Какой ты холодный… Замерз? Ну, ничего, сейчас я тебя согрею…
Ее горячие губы продвигались по плечу к шее, остановились возле уха и провели по нему. Почудился странный солоноватый вкус, в нос ударил запах ржавчины. Адалина отстранилась, горло словно перехватила цепкая рука. Осипшим голосом девушка позвала:
— Фредерик, не пугай меня… Ты спишь?
В ответ не донеслось ни звука, тогда она схватила мужа за плечо и резко перевернула на спину. Истошный вопль эхом отразился от высоких сводов. Вместо прекрасного лица перед ней предстала обнаженная плоть. Словно кто-то заживо содрал с него кожу. В глазных яблоках застыло жуткое выражение — последний отпечаток смерти.
Кто это сотворил с ним? Адалина вскочила с кровати и бросилась к двери, призывая на помощь слуг. Она напрасно дергала ручку, пытаясь выбраться. Дверь словно приросла к месту, превратившись в монолитную стену. Паника все сильнее захлестывала Адалину. Она снова повернулась к лежащей на постели фигуре, потом пробежалась взглядом по полутемному помещению. В одном из углов почудилось движение, и она снова завопила.
Ринулась к камину и схватила кочергу. Попятилась к двери, продолжая вглядываться в темноту. Снаружи уже слышались топот и крики. Адалина завопила, чтобы выбивали двери. Раздались глухие удары, и она немного успокоилась. Все в порядке. Сейчас выломают дверь и ей помогут. Нужно лишь немного подождать. Да и это движение в темноте ей могло лишь почудиться.
Уха коснулся порыв воздуха, в котором ощущался запах увядших цветов. Адалину передернуло, она лихорадочно заозиралась. Никого. Это воображение шалит, не иначе. Девушка с тоской вглядывалась в оставленную у кровати свечу, но не могла себя заставить пойти за ней. Только здесь, возле двери, почему-то ощущала себя в безопасности.
Снова пронесся порыв ветра, на этот раз сильнее. Свечи у кровати потухли, оставив Адалину в полной темноте. Она с трудом подавила рвущийся наружу крик. Зубы выбивали барабанную дробь, тело тряслось, как в лихорадке. Выставив вперед кочергу, девушка водила ею вокруг себя. В какой-то момент импровизированное оружие уткнулось во что-то твердое. Адалина взвизгнула.
Виднеющаяся из овального окна луна в этот момент вышла из-за туч, заливая комнату серебристым светом. В его сиянии Адалина разглядела белую фигуру, застывшую в двух шагах от нее. Женщина с темными волосами, склонив голову набок, смотрела на нее.
— Ты кто? Убирайся, — проорала Адалина и снова приказала слугам поторопиться.
— Я? — незнакомка будто удивилась. — Уже не знаю… Я…
— Что? — пытаясь выиграть время, сказала графиня. — Что ты хочешь сказать?
— Я голодная…
Незнакомка ступила ближе, лунный свет скользнул по ее лицу, перепачканному чем-то темным.
— Только что я ела нечто восхитительно вкусное, — задумчиво сказала она. — И я хочу еще…