До встречи с ним Гейл ощущала, что ее существование неполноценно и одиноко, в нем нет радости общения, счастья. После же ухода Хантера девушка поняла, что прежняя пустота вообще ни в какое сравнение не идет с горечью и болью сегодняшних дней.
– Пожалуйста, мамочка, давай обсудим что-нибудь другое, – уже ласково попросила дочь.
– Ты просишь меня о невозможном, Гейл. Не могу же я жить рядом с тобой, видеть, как ты несчастна, и не пытаться помочь тебе! – Мерилин говорила нежно, но твердо.
– Мамочка! Я не могу говорить об этом! – Казалось, голос Гейл вот-вот сорвется от напряжения. – Пожалуйста, ну пойми меня! – Руки девушки осторожно вцепились в края фартука, слезы выступили на глазах. Боль и смятение всех дней без любимого готовы были выплеснуться с рыданиями.
Гейл стояла молча, глядя на мать. Боль и страдание дочери отблеском отразились во взоре матери. Чувства, которые последние два года проникали в ее душу, вдруг разом смели все барьеры и препятствия на своем пути и наполнили сердце. Что-то неуловимо изменилось в выражении красивого лица миссис Палмер, она в волнении облизала пересохшие губы.
– Прости, но я не могу оставить все как ее Гейл, – твердо ответила Мерилин. – Последи два года я совершенно измучила тебя, доченька. Пожалуйста, дай мне договорить, не перебив меня, родная! Так вот. Только теперь с помощь Бенджамина я вполне смогла осознать, какую тяжелую ношу взвалила на твои плечи и как долго тебе пришлось нести ее одной без помощи и поддержки. – Женщина взволнованно заглянула глаза дочери. – Девочка моя, скажи, ты ведь любишь Джонатана?
Гейл хотела сказать, что Хантер ей совершенно безразличен, что предположение матери совершенно невероятно и не имеет оснований, но почему-то не смогла вымолвить ни слова. Так застыла в молчании, Мерилин шагнула к дочери и обняла ее за плечи.
– Он прекрасный человек, Гейл. Лучшего и пожелать тебе трудно. И я уверена… – голос актрисы дрогнул, она сглотнула, стараясь избавиться от застрявшего в горле кома, – и я уверена, что папа тоже одобрил бы твой выбор, детка.
Одобрил бы, а не одобрит. Мерилин говорит о муже в прошедшем, а не в настоящем времени, как обычно!
– Мама! – растроганно начала Гейл, обняв Мерилин и прижавшись к ней.
Однако договорить девушке не позволил настойчивый звонок в дверь. Гейл нахмурилась, недовольная, что их с матерью разговор так грубо прерывают. Тем более, что гостей сегодня не ожидалось. Кто бы это мог быть? Бенджамин всегда заранее договаривается о встрече. А начатая беседа настолько важна для будущего обеих женщин, что, возможно, лучше даже и не отвечать на настойчивый звонок.
– Мама! Давай лучше спокойно все обсудим. Пусть думают, что нас нет дома! – Гейл казалось, что если сейчас поговорить с матерью по душам, то та может окончательно выздороветь; если же отложить беседу, то все успехи могут пойти насмарку.
– Не беспокойся, милая, – женщина ласково улыбнулась собеседнице, – мы непременно вернемся к этой теме. – И Мерилин направилась в прихожую впустить нежданного гостя.
Гейл осталась стоять в глубокой задумчивости. Как же поглотили ее личные проблемы, если она даже не заметила столь явных перемен к лучшему в мыслях и действиях матери!
– Посмотри, кто к нам пришел! – радостно воскликнула Мерилин, проводя гостя за собой в кухню. Даже еще не видя никого, Гейл каким-то шестым чувством ощутила, кто стоит за спиной матери. Джонатан Хантер.
Заглянув в любимые глаза, девушка поняла, что прошедшие две недели принесли ему те же невыносимые мучения, что и ей. Маска холодной отрешенности не могла скрыть страданий. Но что ему здесь нужно? Ведь Джонатан твердо был намерен не посещать этот дом. А судя по его мрачному, решительному виду, его сегодняшний визит вряд ли можно отнести к разряду обычных светских посещений.
– Добрый вечер. – Голос Гейл звучал холодно и ровно, хотя давалось ей это с трудом.
– Гейл, – тихо произнес Джонатан, не отрывая измученного взгляда от лица девушки.
– Надеюсь, вы извините меня, если я вас покину и займусь кое-какими делами наверху. – Правильно оценив ситуацию, Мерилин решила не мешать им выяснять отношения.
– Хочешь чего-нибудь выпить? Чай? Кофе? – предложила мисс Ройал, чтобы хоть как-то завязать беседу и разрушить гнетущую тишину.
– Стакан вина. – Он указал на откупоренную бутылку, которую женщины открыли для себя перед ужином. Мерилин обожала соблюдать все правила и традиции, даже когда за столом собирались лишь она и дочь. Поэтому стол в этом Доме всегда был накрыт как для торжественного случая.