Обещаю, что больше никогда не приму ни одной таблетки. Просто верните ее мне. Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
– Мисс Уильямс? – Дженнинг хватает меня за плечо, возвращая в настоящее. Время возобновило свой обычный темп.
– Извините… Сколько времени займет поиск? В доме?
– Не думаю, что он продлится слишком долго.
Я машинально киваю. Эйден вдыхает – вдох настолько глубокий, что его слышно, – и сжимает губы, прежде чем выдохнуть. Он хочет что-то спросить. Я всегда это по нему вижу. Как будто он обдумывает вопрос и возможный ответ еще до того, как его озвучит. Просчитывает варианты.
– Моя жена ждет в машине, – наконец произносит он. – Ничего, если она войдет?
Его жена.
Он привез ее сюда. В наш дом. Мой дом.
Дженнинг чешет подбородок и стреляет глазами в мою сторону.
– Да, с нашей стороны нет никаких возражений. Мисс Уильямс?
Эйден сделал это нарочно. Он в присутствии Дженнинга спросил, может ли она зайти внутрь, чтобы я не поднимала шума. Не отказалась впустить ее. А если б я это сделала, – если б я бросилась на пол, как ребенок, и закричала, что ей здесь не рады, – стал бы кто-нибудь винить меня? Отреагировал бы Дженнинг вообще?
– Конечно, – отвечаю я ровным голосом. – Не может же она просто сидеть в машине.
Воздух между нами пропитан неловкостью. Я это чувствую. Как и они. Дженнинг снова чешет подбородок.
– Руперт тоже скоро приедет. Ничего? – прерываю я молчание, и мой взгляд, как лазер, устремлен на Эйдена в ожидании реакции. Хоть какой-нибудь.
– Кто такой Руперт?
– Он…
– Руперт – ее парень, – перебивает Эйден.
Вот оно.
– Это не проблема, – говорит Дженнинг.
Эйден смотрит в потолок, и его глаза кажутся прозрачными на свету. Он вытирает их тыльной стороной ладони и опускает взгляд на меня. Сердитый красный ободок окружает каждую зеленую радужку.
– Мне нужно еще кое-что сделать напоследок, – сообщает Дженнинг, нарушив напряженное молчание, которое выстраивается вокруг нас как стена. – Эйден, снаружи два констебля охраняют территорию, а старший детектив-инспектор, который будет старшим следователем по этому делу, находится в участке и инструктирует команду. Ясно?
Эйден кивает.
– Нам понадобится фотография Фрейи. И подробное описание того, во что она была одета, – продолжает Дженнинг, скривив губы в извиняющейся гримасе.
Его просьба – удар в грудь, и он пронзает мои легкие, не позволяя дышать. Независимо от того, кто увидит фотографию Фрейи или узнает, во что она была одета, они не смогут спасти ее. Это ничем им не поможет. Из-за того, что я натворила.
Эйден похлопывает себя по карманам.
– Черт, я оставил свой телефон в машине… сбегаю и принесу его.
– Не волнуйся, – говорю я. – У меня есть ее фотография.
Я подхожу к консольному столику, где перед зеркалом расставлено несколько серебряных рамок. Раньше вся эта комната была заполнена сотнями фотографий. Со стен, занимая все свободное пространство, сияли счастливые, улыбающиеся лица: мои родители, я с друзьями, Эйден. Снимки довольной, радостной семьи, в которой все любят друг друга. Семьи, которая никогда не разрушится. Родителей, которые никогда не умрут. Мужа, который никогда не уйдет. Но теперь все это в прошлом. Остались только фотографии Фрейи.
Я беру один снимок и ошеломленно смотрю на него. Вот она, улыбается мне из-за стекла, когда бежит к камере по высокой траве фруктового сада, а на заднем плане поблескивает изгиб реки. Волосы Фрейи выбились из-под шапочки с помпоном и развеваются по плечам, глаза широко раскрыты и светятся счастьем. В руках – любимый Мышонок. Я сделала это фото всего несколько недель назад. Был такой прекрасный октябрьский день, и мы играли в прятки на улице, закутанные в пальто, шапки и перчатки. Мы запыхались, и наши тела сотрясались от смеха.
И посмотрите, что стало со мной теперь: снова играю в прятки.
Я открываю заднюю часть рамки, вытаскиваю фотографию и возвращаюсь к Дженнингу, держа ее перед собой. Снимок дрожит в моей трясущейся руке.
– Это самая свежая фотография, которая у меня есть. Она сделана пару недель назад.
– Спасибо. – Он смотрит на снимок, и улыбка освещает его глаза. – Она красавица.
Эйден переводит взгляд на фотографию, уголки его рта опущены, глаза широко раскрыты.
– Где Мышонок? – шепчет он едва слышно.
– Я…
– Ей нужна ее игрушка, – торопливо продолжает Эйден. – Принеси Мышонка, Наоми. Мне нужна эта игрушка… она нужна ей…