«Заранее оговариваюсь, – писал он, – что моя задача заключается не в том, чтобы придать рассматриваемому вопросу новую постановку или сообщить новый фактический материал для решения его, а только в том, чтобы разбить этот большой и сложный вопрос на ряд отдельных положений и подвергнуть некоторые из них критической оценке»[6].
Признаваясь, что «за отсутствием более точных и продолжительных наблюдений поневоле приходится пользоваться тем скудным материалом, какой имеется», он тем не менее ставит под сомнение многолетние гидрологические исследования Мурманской научно-промысловой экспедиции. Его критическая оценка работы Н. Книповича по гидрологическому режиму Баренцева моря уже выстроена не по температурным характеристикам, которых у Русанова было до крайности мало, а по предполагаемому им кинетическому режиму водных масс. Ссылаясь и здесь на исторические источники предшествующих экспедиций (дрейф «Тегеттгофа» в экспедиции Вайпрехта и Пайера), рассказы самоедов, собственные наблюдения и предположения, В. Русанов возражает, не имея для этого действительно научных оснований. Он задается вопросом «как могла не заметить Гольфстрема Мурманская научно-промысловая экспедиция, имевшая в своем составе крупные научные силы и пользовавшаяся большими средствами в продолжение многолетней своей работы» и объясняет это тем, что исследователи, измеряя температуру и соленость водных слоев, оставили без внимания динамику остывших ветвей Гольфстрима, которые, по мнению Русанова, и являются причиной Карской полыньи. «С понижением температуры Гольфстрема, – писал он, – с уменьшением его калорифической энергии далеко еще не уменьшается его механическая мощь, не исчезает его способность уносить с собой льды к северу и очищать путь в Сибирь вокруг северной оконечности Новой Земли, вокруг мыса Желания»[7].
Даже при самом поверхностном сравнении гидрологических материалов Мурманской научно-промысловой экспедиции и 2-й Новоземельской экспедиции становится понятным их несоизмеримость в объеме научных данных. При всей исторической значимости плавания «Дмитрия Солунского» вокруг северной оконечности Новой Земли, основная цель экспедиции «…выяснить вопрос о том, насколько удобен предлагаемый торговый путь в Сибирь» не была достигнута. Ледовая обстановка не позволила провести необходимые в таком случае научные исследования вод, омывающих северную оконечность острова. Одного 50-километрового гидрологического разреза к северо-востоку от мыса Желания, на который ссылается В. Русанов в своей работе, было явно недостаточно, чтобы сделать вывод о влиянии Гольфстрима на ледовую обстановку северной части Карского моря.
Участники 2-й Новоземельской экспедиции с Архангельским губернатором, 1910 г.
В настоящее время известно, что течения Баренцева моря играют здесь самую последнюю роль. В период навигации по Северному морскому пути выбор наилучшего курса от мыса Желания к острову Диксон определяется положением Северного Карского и Новоземельского ледяных массивов. Если преобладают северные ветры и интенсивность Обь-Енисейского течения недостаточна, то лед Северного Карского ледяного массива держится к западу от острова Свердрупа, а Новоземельский ледяной массив отходит на юг вдоль восточного побережья островов Новая Земля. С преобладанием ветров южных направлений лед относится Обь-Енисейским течением далеко к N[8].
Несмотря на критические замечания в адрес современной науки, В. Русанов понимает, что прежние его заявления имеют очень мало общего с реальным положением дел. Вспоминая свою статью «Возможно ли срочное судоходство между Архангельском и Сибирью?», он признает, что раньше, когда ему «не вполне еще выяснилась вся сложность и своеобразность организации морского сибирского пути», он скорее «ставил вопрос, чем пытался дать его решение»[9].
Оканчивая статью «К вопросу о северном морском пути в Сибирь», он приходит к очень важному для себя выводу, выделяя несколько равнозначных по ледовой обстановке направлений входа в Карское море с запада: проливы Югорский Шар, Карские ворота, Маточкин Шар, вокруг северной оконечности Новой Земли и высокоширотный под 78-й параллелью. Подводя итог своим размышлениям, он признает, что «к северным берегам Сибири ведет много путей, но нет ни одного, о котором можно было бы сказать, что он всегда пригоден для мореплавания. Вообще говоря, пути в обход Новой Земли с севера обещают быть менее загроможденными льдами. Но ни в коем случае их нельзя рекомендовать исключительно. Выбор того или иного пути зависит от момента, от предыдущего положения льдов и направления ветров.
8
Руководство для сквозного плавания судов по Северному морскому пути. – СПб.: ГУНИО МО РФ, 1995. 415 с.