Глава 1
Итак, я оставила тёплые фамильярности хорошо известного окружения и начались недели интенсивного поиска дома. Новый мир открылся передо мною — очаровательный мир кирпичей и известкового раствора, в который унесли меня стремительные крылья исследования. Я увидела всё, кроме подходящего дома! Ставни окон открывались, чтобы показать молчаливые бальные комнаты, мраморные колонны поднимались к богато украшенным потолкам, где пухлые херувимы, играя, бесстыдно гонялись друг за дружкой; потайные лестницы, затянутые паутиной; чердаки, бездыханные в своём богатстве ждущих теней; чопорные и безжизненные бунгало размером с обувную коробку; ужасные дома в изогнутых кандалах рифлёного железа, окрашенные в тёмно-коричневый цвет. Когда в очередном уголке открывался запущенный затопленный водой сад, множество отголосков шептали невидимым присутствием бранящейся тёти Пэйшнс — «Самая неподходящая собственность, дорогая» — и весёлым бормотанием брата Джеральда — «Посмотри, чудесно послужит прудом для бегемотов». А тем временем запас подходящих домов тревожно сузился, вынуждая меня рассматривать практические вопросы.
Я не знаю, что я хотела, но в один непредсказуемый момент вдруг узнала, притом невероятно близко от дома. Конечно, я видела это здание раньше, но никогда не «ощущала» его присутствия, и даже не замечала, кто живёт за ярдами мрачных занавесок каштанового цвета. Сейчас табличка «Продаётся» изменила всё, думала я в восторге, остановившись с сияющими глазами и обдумывая свой выбор на этой спокойной широкой улице с большими старинными домами эдвардианской эпохи (к слову, на нашей собственной улице).
Объект моего внимания — большой удобный квадратный дом — основательно стоял на трёх этажах. Широкие ниши — глубокие выступы комнат с окнами — разбивали твёрдость толстых стен спереди, а между ними маленькие куполообразные окошки с ярким цветным стеклом добавляли необычный причудливый оттенок этой немного тусклой палитре тёмно-зелёного цвета снаружи. Высоко между рядами дымовых труб я с удовлетворением отметила привлекательные окна мансарды. Большая веранда укрывала входную дверь, каменный гараж сужал вход в сад за домом: участок не подрезанных деревьев и заросшего газона, окружённого высокой стеной, прочным забором и густой изгородью из бирючины. Запущенная часть сада — но для меня в это мгновение это был рай. Передняя дверь открылась по моему нетерпеливому желанию ещё до того, как я дошла до неё, и, буравя меня проницательным взглядом постоянно укрытых в складках цвета шпатлёвки, как будто они провели всю жизнь под жарким солнцем, стояла женщина обильных пропорций и преклонного возраста. Необъятная, ужасно пожелтевшая, белая блузка, украшенная подтёками от еды потёртая юбка с разошедшимися швами передавались из поколения в поколение. Две одинокие стеклянные пуговицы на блузке с отколотыми краями, словно у прозрачного бриллианта, державшихся на одной ниточке, доблестно, но малоэффективно прикрывали колыхающуюся грудь, которая грозила вырваться наружу сквозь оскалившиеся прорехи запачканной шерстяной и батистовой подкладки: простоватые изобретения боролись за первое место на пути к свободе. По контрасту со всем остальным в ней, волосы блестели словно нимб. Заплетённые в толстую белую косу и несколько раз аккуратно обвивавшие её голову, они были подколоты шпильками, чтобы добиться неподвижности. Было похоже на то, что она надела серебряную корону.