— У тебя доброе сердце, несмотря на все твои вздорные разговоры, говорю я своему мужу.
— Правда,— промолвила я, чувствуя себя получше.
И так мы болтали. Проходящего мистера Битла охарактеризовали в нескольких словах:
— Ну, ты понимаешь, какие эти мужчины! У них только секс на уме — никогда им не поздно — Отвратительно, так я скажу!
— Да,— согласилась я.
— Конечно, хватает здесь и снобов, знаешь ли! — в голосе слышалось презрение и классовые различия показали свою ужасную голову: я с нетерпением искала предлога удалиться.— Конечно, твои дела идут похуже, не так ли? Мы с мисс Брэйди вдвоём так думаем! (Так как я переезжаю совсем близко, я считала неизбежным, что некоторые мои дела будут известны. У меня не было времени найти ответ на её последнее замечание, однако, потому что она, как ищейка, опять взяла след.) У вас раньше были служанки и серебро и тому подобное. А сейчас среди твоих вещей не видно много серебра. (Наглый осмотр моих вещей просто показал её презрительное отношение, прятавшееся за сочувствием.)
Я согласилась, позабавившись этим образцом дворовых разговоров, неотъемлемой частью каждой улицы в пригороде, смесью чистосердечного добродушия и непобедимых сплетен.
— Но мне действительно пора идти, нужно сделать много работы,— объяснила я, ища оправдание своему уходу.
— Конечно, конечно, бедняжка. Я сочувствую тебе.— Она покачала головой, всё ещё не желая меня покидать.— У тебя ведь двое детей? — осведомилась она, колеблясь, но любопытство взяло верх снова.
— Да. Они на каникулах со своим отцом — таким хорошим человеком. Разве мама вам не сказала?
— О‑о‑о,— последовала долгая пауза, пока она переваривала эту новость.— Ну, тогда,— сказала она, легко закрыв тему,— пока всё,— и, довольная, заторопилась прочь, без сомнения, горя желанием обсудить эту интересную новость с каждым встречным-поперечным.
Первым делом по приходу в новый дом надо было достать со стула и разобрать сальный протёртый бумажный абажур, висящий в паутине и засиженный мухами. Затем, просто прогуливаясь по пустому дому, наполненному запахами миссис О’Грэйди, я начала планировать, широко распахнув окна, впуская чистый свежий воздух, чтобы он свободно гулял по большим комнатам. В это время в тёмных уголках и буфетах, где ещё затаились тени миссис О’Грэйди, я зажгла серные свечи, пока запах не выветрился полностью, и я чуть не вынуждена была сдаться в моей рьяной борьбе против тошнотворного запаха тушёной рыбы и натираний, прежде чем признала, что со всеми остатками о’грэйдизма сейчас точно хорошо и по-настоящему покончено.
Неминуемому второму визиту тёти помешала эпидемия гриппа. Однако тётя, которую не так просто напугать, морально была всё ещё со мной. Пользуясь только почтовыми услугами («почта намного экономнее, чем телефон, дорогая»), я прилежно снабжала её новостями, а она в свою очередь, засыпала меня строгими предупреждениями и заверениями, что она поспешит к нам, как только Пусси достаточно оправится, чтобы перенести путешествие.
Семье напротив — в доме № 52 — было очень интересно знать, что происходит в доме № 51, и они ежедневно звонили, не в силах совладать с искушением дать свои полезные советы.
Мама, сохранявшая двойственное отношение и не уверенная, что я в безопасности в моем новом убежище, была рядом и изящно заваривала нескончаемые чашки чая для различных рабочих, проживающих здесь же по месту работы, и тщательно расспрашивала их о безопасности электричества и газа, разыскивала в тёмных углах запасные выходы, находила их, и звала меня и подробно объясняла, что грозит, если, не знать местонахождения всех этих жизненно важных пунктов в непредвиденном случае. Она простаивала часами на кухне, чтобы убедиться, что её горячо любимые внуки, Джерри и Николас, вернувшиеся с затянувшихся каникул у их преданного отца, не умирают с голода в моих руках и стряпала особые блюда с энтузиазмом знахарки. Дети пребывали вне себя от радости после встречи с бабушкой и твёрдо знали, что любой каприз тут же исполнится и вовсю пользовались ситуацией.
По пятам за мамой пришли мои братья, кипящие энергией, переполненные чувством ответственности за моё благополучие. Лоренс предлагал неэкономичную сигнализацию от воров, вращающиеся ванны и то, чтобы стены туалета были увешаны книжными полками и спрятанным радиоприёмником, сообщающим, что вы находитесь в единственном месте дома любой семьи, где можно побыть совершенно одному. Лесли, восхищённый, что мой проект начал воплощаться, строил планы о неэкономичных бассейнах, тире и о баре по особому проекту.