Чтобы поскорее избавиться от общества Гоши, на этот раз решила ограничиться пакетированным чаем. Только зеленым. Беспокоилась, как у него там почки работают. Хорошо ли… или плохо. А если плохо, то этот напиток самое то. Сахара на этот раз положила аж пять ложек.
— Аф? — вопросительно тявкнул Зефир.
Никак не отреагировала на мелкого предателя. Я его кормлю, пеленки меняю (кстати, надо будет заняться этим делом, когда Гоша уйдет), шерсть вычесываю, по ветеринарам таскаю, а он… Вот возьму и не пойду с ним сегодня на улицу. Поздно уже. Пусть сидит и размышляет о своем плохом поведении.
— Каравайчик, ты такая задумчивая, — продолжил словоблудие Гошка, — что становится боязно.
— Тебе и боязно? — я поставила перед ним дымящуюся чашку и пошла к холодильнику. Хм… и чего бы такого поесть?
— У тебя там мыши повесились, я их в унитаз спустил, — отпив немного чая и слегка поморщившись, пробормотал Филимонов. — Отойди, каравайчик…
Произнеся это, он оторвал свою попу от табуретки и, отстранив от холодильника, полез изучать его содержимое. Закрыл весь обзор своими плечищами, что и не видно ничего. Так бы и стукнула.
— Гоша, а ты ничего не напутал? — голос был мягким, спокойным. А как еще я должна разговаривать с душевнобольным? — Квартира моя, кухня, моя. Холодильник, опять же, я покупала.
— Ну, я тебя поздравляю с этой покупкой, — никак не реагируя на мою речь, возвестил молодой человек. — Но покупочка так себе. Морозит плохо, лампочка вот-вот перегорит, а с внешней стороны вмятина. Подержанный покупала? — На меня посмотрели через плечо. Всего какую-то секунду. Потом все внимание незваного гостя опять переключилось на лежащие на полках продукты. — Вот, — спустя еще несколько секунд, Гошка извлек оттуда упаковку с яйцами и положил ее на столешницу разделочного стола, что располагался слева. — И это возьмем, — дальше там же оказались остатки колбасы, немного сыра и один несчастный помидор. — Догадываешься, чем я тебя сегодня баловать буду?
— Ну… — я отошла подальше от хитро смотрящего прямо мне в глаза парня. — Яичницей, подозреваю.
— Догадливая, какая, — как-то хитро улыбнулся Георгий. — Дай сковородку и подсолнечное масло.
Вздохнув, посчитала лучшим не мешать мужчине хвастаться своими кулинарными способностями. В конце концов, есть хотелось сильно. А голова не варила. В том смысле, что соображала я уже плохо и с трудом держала глаза открытыми.
Зефир сидел все на том же месте и с любопытством следил за нами.
Устроившись по левую руку от Гошика, приступила к нарезке помидора. Мой нечаянный помощник начал тереть сыр. И так в стало уютно и спокойно, что в один момент, когда глаза всего на секунду закрылись, я чуть было не порезала себе ножом палец. Заметив это, Гоша отобрал у меня нож и дал в руки два яйца. Ясно, сковорода нагрелась, пора разбивать скорлупу.
Так мы и готовили. Я засыпала на ходу, молодой человек тормошил и возмущался, что помощница из меня так себе. А я что… и не думала спорить. Чего он, собственно, хотел? Время позднее, я устала. Весь день промучилась с Анфиской. Чего там, почти весь отчет за нее сделала. И это, между прочим, была не моя работа.
— Каравайчик, ты как тут с голоду-то не померла еще? — покачав головой, спросил Георгий, ссыпая в яйца, что уже медленного приготавливались на сковородке, сыр. Затем он аккуратно разложил на нем тонкие кругляшки помидора и лишь в самом конце добавил колбасу.
— Крышкой прикрой, — зевнув, пробормотала, никак не отреагировав на слова однокашника.
— Без тебя знаю, — сказали в ответ и щелкнули по носу. Меня, разумеется.
Хмуро посмотрев в наглое лицо этого… нехорошего товарища, отошла от плиты и упала на табуретку. Снова как можно дальше от Гоши. Зефир посмотрел с укором. Пускай. Вот такая вот ему хозяйка плохая досталась. Гостя «дорогого» не кормит, в чашку с горячим чаем ему не дует и слюнявчик не подвязывает.
— Гош, — прикрыв очередной зевок ладонью, позвала я, — давай по-чесноку. Что тебе нужно? Понимаю, конечно, что процент получить от тебя честный ответ почти равен нулю…
— Три и четырнадцать сотых, — не отрываясь от проверки готовности яичницы, проворчал Гошик.
— Что? — не сразу поняла.
— Говорю, помнишь, что такое число Пи?
— Ты издеваешься! — Сонливость, как рукой сняло.
— Конечно, — не стал лукавить молодой человек. — А чего ты глупые вопросы задаешь? Лучше дай две тарелки.
Зло засопев, пошла, собственно, за тарелками. Нет, будь я не такой голодной, воспротивилась бы подобному поведению. Он командует мной на моей же кухне! Неслыханная наглость. Только… я так сильно хотела есть. Аж живот в рогалик закручивался. Поэтому здраво рассудила, что повозмущаюсь потом, когда буду сыта и выспавшаяся.