Провозгласить суверенитет - это только первый шаг к реальной независимости. На другое же утро после Праздника суверенитета возникает множество сложнейших проблем, и самая ехидная среди них: как делить имущество? Хорошо было «разводиться» Чехии со Словакией, а как по справедливости все поделить между пятью десятками «разводящихся»? Обязательно будут ошибки, будут недовольные, не избежать конфликтов. Проще всего - никак не делить; оставить все, как было, создав из СССР «объединенное экономическое пространство». Нетрудно догадаться, что этот «выход» нашли «аппаратчики»; он очень понравился Горбачеву. Но не за этим национальная буржуазия «освобождала» от русских каждая - свою страну. Именно экономику своей республики хотела к рукам прибрать ее буржуазия. Вот только как разделить то, что 70 лет строили все вместе? Не в драку же! Необходим предварительный договор.
19.
Еще на XXVIII съезде Горбачев обещал подготовить проект нового союзного договора - через полгода. 25 ноября первый вариант проекта был опубликован. В проекте «забыли» предусмотреть первейшее право любого члена любого союза - право выхода из союза (угрозу исключения непокорной республики из союза, небось, не забыли). Единственной формой демократии признавалась представительная. Границы между республиками согласовывать должны были республиканские власти (о том, чтобы спрашивать мнение местного населения, никто не подумал) и т.д. Словом, сырой был проект. Впоследствии большинство этих и других первоначальных шероховатостей были из текста устранены, но это потребовало девяти месяцев различных согласований.
За эти месяцы многим республикам стало казаться мало одних деклараций о суверенитете; они почувствовали, что подлинная независимость в сложившихся условиях становится все более осуществимой, вполне достижимой. Три прибалтийские республики заранее предупредили, что новый Союзный договор они не подпишут и, тем самым, окажутся вне границ обновленного Союза; тут они и станут полностью независимыми. Остальные республики тоже на Прибалтику стали поглядывать - а не последовать ли ее примеру?
Официальные представители всех республик в сопровождении специалистов-экспертов собрались в Москве и были поселены в подмосковном государственном дачном комплексе Ново-Огарево, где несколько месяцев отшлифовывали каждую букву нового Союзного договора. Согласование текста затянулось до 20 июля, после чего правительство каждой республики должно было получить от своего парламента специальные полномочия на подписание договора. Датой торжественного подписания нового Союзного договора было назначено 20 августа.
Но республики не очень-то спешили в новый Союз. К согласованной дате оказались полностью готовы лишь Россия, Казахстан и Узбекистан. Украина, Армения и Молдова обещали прислать делегации позже; правительства еще трех республик пообещали подписать договор, если их парламенты согласятся, в чем они не были уверены. Для Горбачева, непосредственно участвовавшего в работе республиканских представителей и экспертов в Ново-Огарево, сомнений не было: придется подписывать договор с теми республиками, которые согласятся - иначе разбегутся все. К 20 августа уже не три прибалтийские, а шесть республик вполне определенно заявили об отказе от подписания нового договора. Ставя себя вне нового Союза (как бы его ни назвали), эти республики получали тем самым полную независимость.
Вот эта перспектива отделения от СССР шести (а может быть и больше) республик оказалась для всего русского начальствующего сословия испытанием, совершенно непереносимым. Некоторый шок, в связи с начавшимся распадом СССР, испытали квази-советские патриоты и в других республиках; но особенно остро прореагировали на «территориальные потери» России квази-советские «патриоты» (точнее: великорусские шовинисты). Отделение от СССР некоторых, вовсе даже и не русских, земель расценивалось ими, как национальный позор именно для России, как национальная измена со стороны правительства.
Господствующие, эксплуататорские классы в Российской империи всегда отличались от своего народа закоренелым шовинизмом. Дворяне-помещики и капиталисты-предприниматели, ценя, в виде исключения, английскую технику, немецкую науку, итальянское искусство, французское бонвиванство, относились ко всем прочим «инородцам» с презрением и равнодушием. Бюрократы - и царские, и советские - задиравшие нос и перед русским человеком, к «инородцам» относились наиболее недоброжелательно.