Центром сопротивления экономической реформе оказался российский парламент, называвшийся Верховным Советом РСФСР, позже - РФ. Не странно ли, что это был тот самый Верховный Совет РСФСР, который в памятном Августе подвел итоги провалившемуся путчу ГКЧП? Придется с этим феноменом разобраться. Созванный в дни путча на чрезвычайную сессию, российский парламент начал заседать, как только собрался кворум; ясно, что демократы прибыли в Москву первыми, а противники Ельцина - не очень спешили; состав парламента оказался в этот день со своеобразным перекосом в пользу начавшейся революции; а когда прочие депутаты, на призыв Ельцина не поспешившие, явились в Москву, им пришлось промолчать - против победившего народа выступать и бесполезно, и опасно.
Унаследованный от РСФСР, Верховный Совет России был избран в 1990 году в уже реликтовой, отмиравшей общественно-политической обстановке. В последний раз «аппаратчикам» еще существовавших квази-коммунистических структур удалось провести выборы (частично) так, как привыкли за 60 лет квази-советской власти: там, где «аппаратчики» не поленились - избранными оказались специально подобранные для этой роли рабочие и крестьяне - «передовики производства», да представители начальствующего сословия (высшие партийно-хозяйственные руководители). Им в парламенте противостояли буржуазные демократы всех мастей, уступавшие квази-коммунистам по численности, но превосходившие их активностью.
Выше было уже показано, как демократическая часть Верховного Совета РСФСР в дни путча ГКЧП подменила собою весь Совет. Подобным же образом за счет своей активности и настойчивости демократы и в дальнейшем проталкивали через парламент законопроекты, лишавшие начальствующее сословие прежних привилегий, зато способствовавших обогащению буржуазии. После роспуска СССР и либерализации цен все начальствующее сословие не вышло из состояния шока до самого Антикоммунистического процесса, который, вопреки усилиям демократов, способствовал восстановлению КПРФ. Однако объявленное на ее съезде возобновление деятельности партии было легче провозгласить, чем осуществить. Словом, не оказалось вокруг ни одной силы, кроме квази-коммунистической половины депутатов российского парламента, способной оказать сопротивление буржуазно-демократическим экономическим реформам.
Иногда считают, что противостояние между президентом Ельциным и всероссийским Верховным Советом во главе с Русланом Хасбулатовым в 1993 году было конфликтом между двумя ветвями власти - исполнительной и законодательной; будто бы первая желала повседневно направлять и контролировать вторую. Это была только видимость и только для тех, кто именно ее и хотел видеть. Но в политической борьбе выступают не персонифицированные правовые категории, а живые люди, руководствующиеся своими интересами, большею частью - классовыми. На самом деле в 1993 году борьба шла между демократами (т.е. криминальной буржуазией), озабоченными углублением и завершением начатых экономических реформ, несущих им обогащение, с одной стороны, и, с другой стороны, сохранившимися (особенно на периферии) и пытавшимися саботировать реформы государственными и общественными структурами, контролировавшимися восстановленной КПРФ и другими посткоммунистическими организациями (т.е. начальствующим сословием).
Саботаж реформ со стороны квази-коммунистов проявлялся во всех управленческих структурах, начиная с самого парламента. Здесь каждый законопроект о каждой реформе, разработанный командой Ельцина и внесенный им в парламент, мариновался в каждом комитете и каждой комиссии и волокитился между комитетами и комиссиями до тех пор, пока Ельцин, потеряв терпение, не начинал осуществлять реформу в обход парламентского закона - временным указом президента. (Впоследствии разночтения между текстами указа и закона сеяли конфликты на местах, при практическом проведении реформы). В постоянных препирательствах парламента с президентом прошло больше половины 1993 года; за эти месяцы начальствующее сословие руками восстановленной квази-коммунистической партии укрепило свои политические позиции по всей стране, но и жиревшая на глазах буржуазия укрепила свою решимость - захваченную собственность не отдавать, несмотря на многочисленные нарушения наспех принятых законов («Васькизм» крепчал...).