В действительности дело в том, что, как до Августовской революции, так и после нее, функции конкретного управления государством в России, остаются в значительной части в руках представителей начальствующего сословия, так как политиканы буржуазно-демократического лагеря сами управлять страною, за редкими исключениями, не умеют, будучи чересчур озабочены личным обогащением. При этом вошедшие в государственный аппарат представители обеих прослоек буржуазии заразили стремлением к обогащению и начальствующее сословие, т.е. высших чиновников, пополнивших собою бюрократическую буржуазию. По данным социологов, около 50% государственных деятелей, отнесенных ими к управленческой «элите», вошли в ряды последней в эпоху Застоя; еще около 40% сделали карьеру в годы Перестройки, но воспитаны были, надо полагать, Застоем; и лишь порядка 10% этой самой сегодняшней «элиты» прорвались к рычагам управления в итоге Августовской революции и позднее. С другой стороны, подсчитано, что средний высокопоставленный чиновник занимает свою должность - от назначения до снятия - не более семи месяцев. (Вот почему все реформы у нас недоношенные!). Отсюда следует, что чиновники, накопившие большой стаж руководящей работы, все эти годы были квазикоммунистами и в меру своих сил тормозили любые реформы; при снятии с должности они остаются в том же аппарате, просто бывшие «товарищи по партии» переставляют их с места на место. И наоборот: управленческая молодежь, продвигаемая в государственный аппарат буржуазно-демократическими кругами, на руководящих должностях не закрепляется, начальствующее сословие ее из аппарата выживает.
Непрерывная аппаратная чехарда, отражающая не только продолжение противостояния между буржуазией и обломками начальствующего сословия, но и борьбу между разными течениями среди демократов, совершенствованию управленческой работы, естественно, не способствует. Павел Бородин, много лет управлявший делами президента Ельцина, считает частую сменяемость чиновников главным тормозом реформ. Но в действительности эта сменяемость - просто способ сделать вид, будто правительство Ельцина, контролируемое демократами, способно совладать с многомиллионной толщей российского центрального и провинциального чиновничества, все еще проникнутого квази-советским духом в самом затхлом - Застойном - его варианте.
В парламентской практике КП РФ и остальные «пост-коммунистичес- кие» организации привычно называют «левыми». Это - недоразумение. Квази-коммунисты - это консерваторы, «люди вчерашнего дня». Консервативным менталитетом они прониклись еще в эпоху Застоя. После нескольких военных и мирных поражений заметно ослабла их основная социальная база - начальствующее сословие, и теперь можно быть уверенным, что Россия не допустит, чтобы «мертвые хватали живых».
22.
Предыдущие и последующие страницы - это лишь легкий абрис политического развития страны после «двухдневной» гражданской войны 1993 года. Последние годы можно назвать относительно стабильными на том основании, что оружием политических противников стали избирательные бюллетени; в плане же социально-экономическом события продолжались по-прежнему бурные. Однако текущие события трудно оценить объективно именно потому, что они «текущие». Поневоле приходится признать по-есенински:
Лицом к лицу - лица не увидать.
Большое видится на расстоянии...
Но наметить, хотя бы пунктирно, основные направления социально- экономических процессов, надо все же попытаться.
Все эти годы (1993 - 1999) продолжалась кампания по приватизации, т.е. по переходу государственной собственности в частные руки, но велась она так медленно, как Гайдару никогда не снилось. Причин к тому, как обычно бывает в экономике, - сразу много и самых различных. Во-первых, Гайдар и его команда ошиблись при определении потребности в ваучерах - она, по идее, должна была соответствовать цене всего национального имущества (минус цена отраслей, приватизации не подлежавших); ваучеры были напечатаны, розданы народу (частично перепроданы: алкашами скупщикам, причем за гроши), предъявлены их владельцами на аукционах по распродаже государственных предприятий и так или иначе обменены на какие-то доли собственности - на реальный кусочек предприятия маленького или на несколько дорогих акций предприятия среднего, но прибыльного. Однако не все предприятия оказались выкуплены за ваучеры - таковых не хватило. Ваучеры сыграли свою роль, они аннулированы и уничтожены, но цель достигнута не полностью: в каждой отрасли хозяйства остались обширные массивы предприятий государственных, которые приватизировать просто не на что - ваучеров больше нет, а денег - тем более.