Бессмысленно ставить вопрос: хорошо это или плохо? Неизбежность такого завершения Августовской буржуазно-демократической революции 1991 года определяется отсутствием в российском обществе каких-либо организованных социально-политических сил (классов, партий), реально способных этому помешать, в то время, как прослойка крупной монополистической буржуазии, с легкой руки зарубежных наблюдателей, получившая прозвище «новые русские», и в экономике, и в политике беспрепятственно правит бал.
(О происхождении термина «Новые русские». Несколько десятилетий граждане СССР жили в условиях международной изоляции, без права выезда за границу. С появлением так называемого социалистического лагеря заграничный туризм был разрешен, но под строжайшим контролем «органов», при этом советским туристам разрешалось взять с собою и потратить за границей крайне ограниченные суммы денег, так что заграница привыкла видеть советских («русских») туристов считающими перед входом в магазин или ресторан последние центы и пфенниги. Когда же, начиная с последних лет Перестройки и - особенно - с началом «прихватизации», за границей (вплоть до игорных домов Монте-Карло и Лас-Вегаса!) появились «русские», не считающие неправедно добытые «бешеные» деньги, заграница сказала: «Это какие-то не такие, это какие-то НОВЫЕ русские!»).
Крупная монополистическая буржуазия является вершиной олигархической пирамиды, куда взобраться удалось немногим, как из криминальной (по происхождению) буржуазии, так и из бюрократической буржуазии («директорского корпуса»). Первая захватила власть в памятном Августе, немедленно приступила к экономическим реформам, ей одной выгодным (а именно - передаче принадлежавших государству средств производства в ее, буржуазии, частные руки); но, боясь, что народ не примет антинародные реформы, правящая криминальная буржуазия привлекла к соучастию в реформах «директорский корпус», еще в ходе первых горбачевских реформ начавший прибирать к рукам руководимые им предприятия, который теперь, так же постепенно, прибирает к рукам и власть. На вершине олигархической пирамиды власти обе ее составляющие сливаются - переплетаются инвестиции, объединяются управленческие кадры и даже с большой скоростью изобретается «идеология коррупции»; пробиваются к вершине и отдельные представители начальствующего сословия (взять, например, эволюцию Анатолия Чубайса), обломки которого - «аппаратчики» - все еще контролируют многие управленческие структуры, особенно на периферии.
Сам Главный идеолог криминальной буржуазии, Егор Гайдар недавно заявил на одной пресс-конференции: «Нам не нравится капитализм, который формируется в России, - вороватый, коррумпированный, социально несправедливый, весь в родимых пятнах от социализма». На это Гайдару еще 370 лет назад ответил бессмертный Мольер: «Ты этого хотел, Жорж Данден!»
Обосновывая необходимость реставрации капитализма, Гайдар превозносил конкуренцию, как основной двигатель общественного прогресса; для развития конкуренции он старался раздробить монополии (действительно унаследованные от квази-социализма) даже в тех случаях, когда это шло «рассудку вопреки, наперекор стихиям». Но концентрация производства диктуется развитием техники - неизбежным ростом мощности промышленных агрегатов - и производными отсюда: ростом размеров предприятий, ростом капиталов фирм и переплетением связей между ними, что и приводит в итоге к возрождению раздробленных Гайдаром монополий Кроме «естественных» монополий, действительно унаследованных, как родимые пятна, от квази-социализма, огромна сумма государственного «участия» в полугосударственных фирмах, конкуренция между которыми в силу этого является нонсенсом (хотя и практикуется порою); плюс возникают новые, новорожденные монополии, подвизающиеся в частном секторе среди криминальной буржуазии. В конечном счете, охвачена в той или иной форме процессом централизации капитала большая часть всей экономики страны. (Ничего себе, родинка - во всю рожу!).
«Вороватость» реставрируемого русского капитализма вполне естественна - где видел Гайдар невороватый капитализм? Всему миру известно, что даже в пуританской, Богом избранной, Америке немало респектабельнейших банкирских домов наследуют капиталы, первоначально приобретенные путем морского пиратства, работорговли, ограбления банков и поездов (если скучно читать учебник истории - возьмите О'Генри). Тем более - в России, где возрождение буржуазного класса, пользуясь брежневским попустительством, взяли на себя всевозможные криминальные элементы - от мелких жуликов и уличных спекулянтов до начальствующих казнокрадов, превратившихся в подпольных миллионеров эпохи Застоя. Здесь за короткие годы Августовской революции всевозможным «прихватизаторам» было легче - с помощью «демократического» правительства и соответствующих местных властей - растаскивать государственную собственность, чем легализировать подпольные структуры, многие из которых весь мир непримиримо считает нелегитимными, вроде торговли наркотиками.